Идеальная совокупность. Том 2

Говорит складно, он изначально был мастером рассказывать анекдоты и произносить тосты, а с годами по части официоза наблатыкался.

Но гладкая речь — это форма, она мешает понять содержание. Что-то про схваченного преступника гость программы задвигает. Про изнасилования. Пока я вникал, сюжет — раз и кончился.

Но чем хорош интернет, плёнку можно запустить заново. Я кликаю «мышью» на повтор, видеоплейер беспрекословно повинуется.

Теперь внимаю каждому слову. Мой бывший друг, а ныне важный начальник, вещает о задержании местного жителя, подозревающегося в серии изнасилований, совершённых в период с марта прошлого года по октябрь нынешнего. На данный момент добытые следствием объективные доказательства позволяют предъявить ему обвинение в трёх изнасилованиях и двух грабежах. А всего серийщик может быть причастен к совершению двадцати нападений на женщин.

— Мы будем держать вас в курсе расследования! — восторженно восклицает телеведущая на прощанье.

Эта «Ягода Малина» с искоркой малахольства в глазах — аналог Веронички Голянкиной. Обе из роду-племени охотниц за сенсациями.

Важную новость надлежало экстренно перекурить. Я шагнул на лоджию и шарахнулся назад. За курткой в прихожку порысачил. Холодрыга, однако!

Дождя нет, но будет. Ноль сомнений. Небо обложено свинцом. Пейзаж нынче суров. Хвойный лес огородил горизонт тёмным глухим забором, по верху которого тянется гребёнка с острыми зубцами.

Иззябнув, не поняв вкуса наспех высмоленной сигаретки, возвращаюсь в комнату.

На автомате ставлю чайник. Чего я туплю? Маньяк арестован. Самое время реабилитировать безвинно пострадавшего гражданина.

На часах почти девять. Вот прямая польза от долгого сна! Не надо ждать-томиться, пока откроются госучреждения.

Отставить чаепитие! Возвращаю ручку электроплиты в исходное положение. Инспектирую ладонью подбородок. Суточная щетинка колется — по уму надо бы побриться. Но некогда. Сойдёт. Не в ЗАГС иду. При упоминании ЗАГСА столбенею. Скоро! Скоро заиграет Мендельсон! Встряхиваюсь и начинаю одеваться.

Паспорт. Не забыть документ, удостоверяющий личность! И ещё взять копии протоколов обыска и задержания. Мятые-перемятые, они разглажены утюгом (отчего их товарный вид улучшился мало) и спрятаны в пластиковый файлик.

В старую часть города, за мост, добираюсь с пересадкой. Мог бы позволить себе такси, но привычкой барствовать пока не обзавёлся.

Приземистое одноэтажное здание прокуратуры выглядит угрюмей, чем обычно.

Стиль, в котором оно возведено, с лёгкой руки ветерана надзорного органа, известного злослова Полынного Николая Владимировича получил название «барачный».

У заднего крыльца видны вторичные признаки ремонта. Громоздится здоровенный ржавый бункер для ТБО[150], раскиданы рваные бумажные мешки из-под цемента, ветер растащил их до гаража.

Впервые я перешагнул порог этого богоугодного заведения в ноябре восемьдесят девятого года. Стартовала преддипломная практика. Из-за дефицита кадров мне посчастливилось быть зачисленным на должность следователя с жалованьем в сто тридцать целковых без учёта подоходного.

Внутри — разгром. Грязюка, мусор строительный. По полу, усеянному щебёнкой и песком, извиваются электрокабели. Провода соединены варварскими скрутками, соединения не изолированы. Лавирую между ними с опаской.

Замовского кабинета, когда-то — моего, не обнаруживаю. Нет и соседнего, где базировались общенадзорники. Стены зачищены догола, до кирпичной кладки. С пола содран истёртый линолеум, скрывавшийся под ним доисторический паркет разобран, зияет захламленное дно.

Гляди, какую серьёзную реконструкцию прокуратура затеяла! Неужели щедрый спонсор сыскался? С централизованным финансированием издревле было туго.

Держась стенки, я пробираюсь мимо штабеля досок в канцелярию. Секретарша Эля на боевом посту. Неподвластная возрасту, стройненькая, живая, как ртуть. Фирменная чёлка «Карлсон» передаёт пламенный привет из девяностых. Эля, как обычно, вся в трудах, на столе — развал надзорок, каждую надо в хронологическом порядке нафаршировать копиями документов из уголовных дел и подшить не менее чем в четыре прокола.

— Здравствуйте, Эльвира. Разрешите?

— Ой, Михаил Николаевич! Легки на помине! Только вчера вас с судейскими девчонками вспоминали. Как мы в «Ладе» новый год отмечали. Девяносто третий! Помните?

— Были времена, — я из вежливости поддакиваю. — Какой у вас грандиозный ремонт.

— Надоели! Зла на них не хватает! Грохочут целый день, жужжат! Дышать нечем. Голова раскалывается!

— А где Александр Михайлович?

— Так он со следователями переехал.

— Куда? — вот новость так новость.

Эля подробно объясняет. Откланяться после получения достаточного объёма информации не получается. Эльвира настроена потрепаться. Прозвище «Болтунова» она носит заслуженно. Не прочь вспомнить былые проказы и я, но время поджимает. Вдобавок я не горю желанием пересечься с любым из старых знакомых. Начнутся расспросы.

— Михаил Николаевич, у всех ваши книги есть. А у меня ни одной! — Эля вдруг выкатывает претензию.

— Исправим это упущение.

— Правда? Когда?

— В ближайшее время.