Идеальное лекарство. Записки врача о беге

Мы обогнули край кладбища и свернули с крутого холма. Миновали старую мельницу, пробежали под шоссе и оказались в глубине леса Гатино. Большинство бегунов придерживались края тропы, чтобы избежать более глубоких луж посередине. Я бежал в компании нескольких человек, и мы начали ни к чему не обязывающий разговор, спровоцированный общими невзгодами и трудностями, которые сами себе создали. На середине маршрута я пересек крытый мост, пробежал несколько сотен метров по дороге и развернулся. Я догнал высокого худощавого бегуна лет пятидесяти с небольшим. Он сказал, что его зовут Люк и что он участвует в забегах с двадцати лет. Одетый в шорты и футболку, он признался, что замерз. Пока наши ноги пытались найти участки твердой почвы, Люк потерял равновесие и тяжело рухнул. Будучи ростом почти метр девяносто, он шлепнулся в воду с громким всплеском. Я быстро осмотрел его и увидел немного крови на ноге, но он сказал, что чувствует себя хорошо, и мы продолжали двигаться в том же темпе.

Когда маршрут близился к концу, мы снова поднялись на холм по направлению к кладбищу Макларен. Каждый шаг вверх по склону был испытанием, но освежал. В тот день у меня не было часов, поэтому я понятия не имел, в нужном ли темпе двигаюсь. Последние три километра в основном шли под гору. За минувший год я научился наслаждаться скоростью на спусках и перестал сдерживаться, когда мчался к финишу. Официальные лица гонки направили меня к последним метрам. О каждом финишировавшем сообщал мужской голос из громкоговорителя. Мне казалось, что кто-то бежит прямо за мной, но, оглянувшись, я никого не увидел. Я пересек финишную черту. Некоторые из бегунов, с которыми я сошелся во время забега, подошли ко мне, чтобы дать пять. Люк пришел чуть больше чем на минуту позже меня. Я выпил воды и съел два ломтика апельсина и банан.

Все было мокрым. Я переоделся в сухую рубашку, снял превратившиеся в грязные комки кроссовки и приготовился ехать домой. Через несколько минут меня накрыл кайф бегуна. По радио в машине очень громко играла классическая музыка. А потом я завопил от радости. «Да-а-а-а-а-а!» Стараясь не сводить глаз с шоссе, высматривая заблудившихся оленей, которые иногда выбирались на дорогу, я чувствовал себя живым. Я пересек мост через разлившуюся реку Оттаву, границу между Квебеком и Онтарио, остановился на светофоре и заметил неподалеку собор Монреальской Богоматери. Две большие черные машины стояли по бокам от входа, и толпа людей жалась друг к другу под дождем. Заканчивались похороны. Пожилая женщина в черном обнимала молодого мужчину. Женщина средних лет держала на руках маленькую девочку в розовом платье. Небо было величественно-мрачным.

6 мая – день, имеющий особое значение в истории бега. 6 мая 1954 года Роджер Баннистер преодолел барьер за четыре минуты. Десятилетия спустя, 6 мая 2017 года, олимпийский чемпион по марафону Элиуд Кипчоге попытался преодолеть новый барьер – марафон за два часа. Будучи звездой забега программы Nike’s Breaking-2, он вместе с двумя другими спортсменами, надев суперэффективные кроссовки и следуя за фалангой пейсеров[15], вышел без пятнадцати шесть утра, чтобы пробежать семнадцать с половиной кругов по специально разработанному маршруту на трассе «Формулы-1» в итальянском Монце.

На следующий день после Breaking-2, на вечеринке, которую устроили мы с женой, я говорил с приятелем-бегуном по имени Лео. Он рассказал, что не спал всю ночь, чтобы посмотреть забег. Подготовка к нему длилась годы и обошлась в десятки миллионов долларов. И это был славный провал.

Кипчоге почти удержал нужный темп на протяжении большей части гонки, но в последние двадцать минут замедлился.

Он прибежал за два часа двадцать пять секунд. Это было на две минуты тридцать две секунды быстрее, чем мировой рекорд. Но эти славные цифры не войдут в рекорды, потому что Nike не соблюдала правила, касающиеся пейсеров, головной машины и доставки напитков участникам. Мы с Лео говорили о том, как долго предвкушали гонку, напряженность, драму, а также о величии Кипчоге. Стартовали три элитных спортсмена, но только он подошел к заявленной цели. Следующий бегун отстал от него более чем на шесть минут.

Однако меня интересовало не столько время на часах, сколько наука, стоящая за проектом. Мир бега был наэлектризован открытиями и ресурсами, которые Nike и другие компании вложили в программу. В течение года до Nike’s Breaking-2 я следил за новостями соревновательных программ и читал о теориях спортивной физиологии и инженерии, которые бесконечно совершенствовались, чтобы подвести бегунов к двухчасовой цели. Это была наша миля в четыре минуты.