Идолы театра. Долгое прощание

При проведении пацификации (дефашизации, расшивки) очень важно обращаться к эффекту комедии: важно знать, как

создается фантазм, при помощи каких механизмов работает либеральная пропаганда, а не только реагировать на нее моральным возмущением, попытками просветить и ответной аксиологической пропагандой. Адепты политики мультикультурализма могут быть наивны, но гораздо хуже, если они – не наивны. Тогда под релятивным подходом скрывается нечто большее, чем детская слепота. Против агрессивного постмодерна бесполезно применять анализ симптомов, методики Сократа и весь эпистемологический арсенал рационалистического модерна. Нужно выйти к самой глубокой обиде, базовой травме, которая побуждает маскировать один фантазм другим, переключая коды желаний: желание убивать – желанием наслаждаться, желание наслаждаться – желанием убивать. Идолы рода и идолы рынка, этнический национализм и неолиберальный постмодерн находятся в самой тесной спайке единого Символического Реального. Конформисты осуждают спецоперацию России на Украине, боясь утратить наслаждение комфортом из-за санкций, потому невольно примыкают к националистам. Националисты, в свою очередь, желают убивать русских и оправдывают себя европейскими ценностями.

Взойдем к изначальному ядру – к человеку как таковому. Человеческое, слишком человеческое, – это каждое невинное дитя, убитое на войне, дитя, которое находится вне символических означающих, чистая уязвимость тела как объекта-вещи. Дитя – это левинасовоское «лицо». Человек в своей изначальности, как верно отмечал Жак Ален Миллер, является бессмысленной непарностью имени Бога – нулем, нулевым фонемой, молчанием, не вместившимся в рамки языка, не совпавшим с собой, не равным себе[182]

. Нужно найти такого изначального человека. В этом человеке мы увидим проявления общего, универсального, частного, партикулярного, и сингулярного, персонального. Универсальное и сингулярное начала в человеке как в представителе человеческого рода вообще апеллируют к синтагмальной оси бытия, к структуре, к статике, к синхронии, к горизонтальному пространству единого Логоса универсальных смыслов, общих для всего населения планеты, к сфере вневременных, вечных архетипов. Человек открыл их в «осевое время». Это философские универсалии добра, истины и красоты, любви и справедливости, свободы и солидарности. Самое общее в человеке и будет сугубо личным: на этом построен христианский и социалистический универсализм. Но каждый человек, имея общечеловеческий потенциал, принадлежит еще к определённой культурной традиции, имеет духовно-цивилизационную Родину. Культура проявляет себя полностью в диалоге с другими культурами. Мир в целом реализуется через отдельные гештальты цивилизаций.

Цивилизационное начало в человеке постигается через переход от синтагмы к парадигме, от синхронии к диахронии, от структуры к истории, от реально-символического языка к идеальным воображаемым значениям, которые движутся по вертикальной оси времени. Горизонталь и вертикаль, время и пространство пересекаются в человеке. В основе диалектики лежит метафизика, метафизический покой развёртывается в диалектическое движение. Самость всегда лежит на их перекрестке, вбирая в себя исток и поток, новацию и традицию, дух и материю, сакральное и профанное, Бога и ценности культуры, синтез которых приводит к разрыву с предыдущим каузальным рядом и началу нового каузального ряда. Именно поэтому нет никакого противоречия между универсализмом

в его этическом понимании и традиционализмом

в его культурно-историческом смысле.

Сначала человеку предлагается негативная программа – план расшивки от предыдущих идеологических зависимостей. Для этого активно используется социальный и политический психоанализ, который работает с фантазмами и симптомами, обнаруживая и озвучивая противоречия в слаженной системе согласованных означающих. Эти противоречия указывают на вытесненную самость человека – на его экзистенциальное ядро, которое необходимо буквально «выщелкивать» и «отколупывать», извлекая в качестве избытка из символических игр структуры, из идолов театра. Тогда мы обретем субъекта истинного события, нулевую точку на пересечении времени и пространства, не столько золотую середину между одним и другим, сколько – всё сразу, не реку меж двумя берегами, а, как говорят учителя дзен, отсутствие берегов. Это очень сложно понять: люди привыкли к конформистской мета-позиции Третьего, идеализируя ее как «мудрость», хотя на самом деле это может быть или трусостью, или циничной работой на одну сторону конфликта в маске невмешательства, всеприятия, толерантности.