Идолы театра. Долгое прощание

«Most troubling of all was the loss of Ukraine. The appearance of an independent Ukrainian state not only challenged all Russians to rethink the nature of their own political and ethnic identity, but it represented a vital geopolitical setback for the Russian state. The repudiation of more than three hundred years of Russian imperial history meant the loss of a potentially rich industrial and agricultural economy and of 52 million people ethnically and religiously sufficiently close to the Russians to make Russia into a truly large and confident imperial state. Ukraine’s independence also deprived Russia of its dominant position on the Black Sea, where Odessa had served as Russia’s vital gateway to trade with the Mediterranean and the world beyond»[62].

В русском переводе это звучит так:

«Самым беспокоящим [для России – авт.] моментом явилась потеря Украины. Появление независимого государства Украины не только вынудило всех россиян переосмыслить характер их собственной политической и этнической принадлежности, но и обозначило большую геополитическую неудачу Российского государства. Отречение от более чем 300-летней российской имперской истории означало потерю потенциально богатой индустриальной и сельскохозяйственной экономики и 52 млн. человек, этнически и религиозно наиболее тесно связанных с русскими, которые способны были превратить Россию в действительно крупную и уверенную в себе имперскую державу. Независимость Украины также лишила Россию ее доминирующего положения на Черном море, где Одесса служила жизненно важным портом для торговли со странами Средиземноморья и всего мира в целом»[63].

Изначально в книге заявляется о том, что появление в геополитическом пространстве такого государства, как Украина, – это экзистенциально важный удар по самой сущности России. А, поскольку целью США является вестернизация России, то, соответственно, вывод сделать – очень легко: Украина – это эффективный инструмент подчинения России, фронтир Запада на Востоке, маргинальная территория, которму можно трактовать как западный край русского мира,

а можно – как восточный край англосаксонского мира. Всё зависит от прагматической политики Запада по отношению к Украине как к подконтрольному региону. Далее Бжезински на более, чем пятидесяти страницах глав «Черная дыра» («Геостратегическая фантасмагория») и «Евразийские Балканы» («Котел этнических противоречий», «Многостороннее соперничество»), продвигает мысль о том, что разрушение России, «вежливо» названное им «демократизацией», то есть, превращение России в придаток западного мира либерал-демократии, необходимо начинать с таких территорий, как Украина, именно в силу того, что украинцы – «этнически» и «религиозно» близки россиянам. Нигде по тексту книги вы не найдете крикливых радикальных тезисов по призывам к братской войне или напрямую артикулированных мыслей о разрушении единого братского народа путем раскола православной цивилизации: такие неосторожности американский пропагандист польского происхождения не позволяет себе даже в поздних интервью, где он предстает гораздо более циничной и откровенной фигурой: