Игла и нить

– Если бы я свое сердце тебе отдала, у меня не осталось бы сердца, у тебя же их было бы два… – Несмотря на довольно звучный голос, талантом к пению Селена явно не обладала, но отсутствие слуха она с лихвой компенсировала самозабвенностью исполнения.

Анна улыбнулась и постучала в дверь.

– Заходи.

Анна повиновалась. В ванной пахло великолепно, словно в покоях египетской царицы: теплыми специями, древесными смолами и возбуждающими благовониями. Сквозь пар девочка разглядела Селену в окружении свечей, лежащую в отдельно стоящей ванне, которая была наполнена какой-то жидкостью, совсем не похожей на воду. Скорее она напоминала яркое, мерцающее жидкое золото. Маленькая желтая уточка покачивалась на его волнах.

– Прости, я не поняла, что ты принимаешь… – Анна попятилась к двери, в которую только что вошла.

– Ай, не будь ханжой и подойди поближе. Больше всего на свете я люблю поболтать, пока принимаю ванну, – заверила девочку Селена.

Анна вновь повиновалась и подошла поближе к ванне, не отрывая взгляда от странной жидкости. Она была явно плотнее воды и создавала головокружительные отражения на мраморных стенах ванной комнаты. Селена набрала немного жидкости в ладонь, сложенную ковшиком, и она компактными круглыми каплями стекла по ее руке. Анна присела на крышку унитаза.

– А что это? – спросила она.

– Жидкий янтарь. Мой секретный эликсир красоты. – Селена перекинула мокрые волосы через плечо, скрутила их и отжала; чудесная жидкость стекла по ним золотыми жемчужинами.

– Он дарует тебе вечную молодость?

Селена звонко рассмеялась:

– Он может разгладить парочку морщин, но нет, к сожалению, я не обладаю секретом вечной молодости. – Пока говорила, Селена рассматривала свою тонкую руку, шевеля пальцами и наблюдая за костями и венами под их полупрозрачной кожей, возможно чуть более заметными, чем у Анны. А затем опустила руку обратно в янтарь. – Я намерена стать вызывающе красивой в старости.

– Я легко представляю тебя восьмидесятилетней старушкой, – хихикнула Анна в ответ, – с длинными золотистыми волосами с проседью, одетую во что-то сногсшибательное, подмигивающую морщинистым глазом.

– У меня будет восемь игрушечных мальчиков, по одному на каждое десятилетие моей жизни! – подхватила Селена. – В любом случае хватит обо мне. Как там твои женихи? Этот Питер уже бегает за тобой хвостиком? Или, быть может, твое внимание привлек какой-нибудь другой молодой человек? – Селена пристально вгляделась в лицо Анны.

– Боюсь, Питер бежит в противоположном от меня направлении. – Девочка прислонилась головой к стене, ей было больно вспоминать о нем. – Думаю, что нам не суждено быть вместе.

– В мокрую задницу это твое «не суждено быть вместе». – Селена ударила кулаком по жидкому янтарю, и во все стороны полетели золотые искры. – Не бывает такого. Бывает только женщина, которая точно знает, чего хочет, которая идет и берет это. И владеет им, пока ей не надоест.

Анна рассмеялась, а затем задала вопрос, который всегда ее интересовал:

– Ты когда-нибудь любила, Селена?

– Любила? – Селена поднесла к губам янтарный пузырь. – Ах, сколько в этом слове романтики! Я любила людей, но если мы говорим о мужчинах, то я любила только однажды. Хотя, прошу заметить, я была полна решимости никогда не влюбляться. Я намеревалась держать свое сердце под замком, но любовь меня нашла… Как говорится, гони любовь в дверь, она влетит в окно. – Селена принялась дуть на пузырь, пока он не лопнул.

– И что это был за мужчина?

– Я уже и не помню.

– Моя мама любила моего папу?

Селена резко выпрямила спину, ее груди подпрыгивали над поверхностью жидкого янтаря.

– Почему ты спрашиваешь? – насторожилась женщина.

– Так любила или нет? – не унималась Анна.

– Они любили друг друга очень сильно.

Анна покачала головой, вопросы посыпались сами собой:

– Почему же тогда он ее убил?

Селена выглядела растерянной.

– Моя спичечка, – ласково начала она, – ты можешь спрашивать меня обо всем, что касается твоей мамы, только не спрашивай о ее смерти – там не о чем и говорить.

– У него был роман на стороне? Или, может, было что-то еще? Моя мама тебе что-нибудь рассказывала? – не сдержалась девочка. – Я знаю про дом, про наш дом: что они умерли там, Селена, в комнате на верхнем этаже. Куда тетя не позволяет мне входить…

– Анна, Анна… – Голос Селены был мягким, как плеск воды. – Моя дорогая, я не знаю, что тебе ответить. Я слышала что-то о предполагаемой измене уже после их смерти, но Мари никогда не рассказывала мне ни о чем подобном. Все, что я знаю: твой отец убил ее в приступе гнева, которого нам никогда не понять. И лучше даже не пытаться. Любовь – самая сильная эмоция в мире, она таит в себе глубины, которые мы никогда не сможем познать. У нее есть как светлая, так и темная сторона. Важно только то, что Мари все равно выбрала любовь. Твоя мать открыла свое сердце миру, в то время как Вивьен закрыла свое навсегда.

– Но она поднимается туда время от времени. Тетя посещает комнату на верхнем этаже.