Игра и мука

Любу можно определить как данность, объем, составленный из противоречий, несочетаемых вещей. Иногда – тонкость, нежность, интеллигентность, казалось, вот-вот заговорит стихами Северянина. Я считал ее недостаточно образованной. Иногда говорил – почитай, узнай. Но она порой в каких-то явлениях жизни, литературы, философии неожиданно проявляла глубину и знания. Могла быть предельно скромной, а иногда – грубой и наглой. В театр часто приходили богатые люди образца 90-х годов, приглашали нас в ресторан. И Люба, Филозов, Петренко пели, что-то рассказывали – развлекали. А иногда приезжал на спектакль, скажем, посол Израиля. И Люба становилась совершенно иной – вела себя как настоящая интеллектуалка.

Она, конечно же, в некоторых своих проявлениях оказывалась непредсказуемой. Иногда в плохом смысле. Летим на первые гастроли в Израиль. Тогда не было прямых рейсов. Летим через Кипр, затем пересаживаемся на паром. В самолете Аэрофлота на международных рейсах почему-то мужчинам выдавали рюмку водки, а женщинам вино. Люба попросила принести ей вместо вина водки. Ей сказали: нет, вам полагается вино. Люба жутко обиделась. И проявила это так, что через минуту все мужчины стали передавать ей свою водку. Она выпивала одну рюмку за другой, я был в ужасе. Когда мы сели в Никосии, Люба не хотела выходить из самолета. С трудом удалось ей объяснить, что самолет дальше не полетит…

Самый грандиозный случай тоже был связан с Израилем. Первый же вечер. Тепло, берег моря. Мы в ресторане на берегу. Принесли зелень, помидоры, огурцы. Выпиваем. За соседним столом группа военных, говорящих на иврите под руководством какого-то начальника. Периодически смотрят в нашу сторону. Наконец, через какое-то время официантка приносит Любе шампанское от того стола. Потом букет цветов. Наконец, сообщает, что высокий военный чин, начальник ВВС Израильской Армии – выходец из России и хотел бы познакомиться с замечательной артисткой Любовью Полищук. Он подошел и заговорил по-русски. Оказывается, самое сильное впечатление от Любиной актерской игры – эпизод из фильма «12 стульев», в котором Андрей Миронов разбивает Любой витрину. И сейчас он потрясен, что она сидит рядом. Когда израильтянин разошелся по полной программе – типа: «Я сделаю все, что ты скажешь», – Люба, не долго думая, заявила: «Если ты такой начальник, то пусть сюда прилетит вертолет – я бы сделала с тобой круг над морем». Через 40 минут рядом с нами приземлился вертолет. И Люба взлетела над Средиземным морем.

С Любой репетировать было очень легко, что возможно только с очень хорошим артистом. Люба воспринимала роль как часть себя. Тогда еще не было такой формулировки – присвоить роль. Но она это действительно делала. После Любы кто только не играл Дину Федоровну в спектакле «Пришел мужчина к женщине», но Люба настолько замотивировала каждую фразу и каждый поступок, что я все время слышу ее интонации. Дина Федоровна – это и есть Люба Полищук.

Каким-то нюхом она понимала, что здесь нужно сделать именно то, что она делала. Когда мы начали снимать фильм по «Пришел мужчина к женщине», я хотел, чтобы у Любы был длинный проход по улице – домой. Запустил фонограмму песни Окуджавы «Он, наконец, явился в дом», там есть текст: «Я клянусь, что это любовь была». «Когда ты услышишь свое имя, – сказал я Любе, – посмотри прямо в камеру». Я этот фильм снимал, озвучивал, монтировал, видел его много раз и всегда убеждаюсь: когда она смотрит, в этом взгляде, в этой пронзительности более содержательной паузы я ни у кого не видел.

Зрители очаровывались ею сразу. Мы как-то гастролировали по Германии – Бонн, Дюссельдорф, Кельн. Уже во втором городе я обратил внимание, что вижу знакомые лица. В третьем – это было уже очевидно: группа зрителей, похоже, перемещалась за нами из города в город. И когда переезжали из Германии в Люксембург, за нашим автобусом ехал целый эскорт: несколько машин, мотоциклы. На каждой остановке поклонники почтительно смотрели на Любу, которая выходила из автобуса покурить. И всегда они каким-то образом попадали в театр и дарили Любе цветы.

Мы много ездили по России, Украине. Проход с Любой по Привозу – отдельный номер. Мы комментировали каждого продавца. Она тут же схватывала акцент. Не зная украинского языка, она имитировала его очень смешно. Все пробовала – сало, колбасу, творог. Я любил ходить с ней по рынкам и барахолкам – что в Киеве, что в Стокгольме. Она могла из кучи хлама извлечь какую-то тряпку или вещицу, на которую я бы даже не обратил внимания, а в руках Любы она обретала некий театральный смысл.