Игра в Джарт

По дороге от деревни (или городка?) вышагивал седоусый, худощавый мужчина с непокрытой головой. Правый глаз его уродовал страшный шрам, от левого уха остались какие-то ошметки. На боку висела дубинка, почти такая же, как у самого Гроссмейстера, в левой руке – взведенный арбалет. За ним (с каждой стороны по трое) следовали лучники.

– Уверенность – удел глупцов, – Гроссмейстер пригладил ей волосы, заправил непослушную снежно-белую прядь за нежно-розовое ухо. – Когда крикну – беги! – беги, милая. Беги со всех ног.

3

Корноухий подошел, поклонился:

– Мейстер.

Взгляд спокойный, прямой, без страха, как и надлежит.

Оценивающий.

– Гроссмейстер, – поправил Гроссмейстер.

Откусил от хлеба, неторопливо запил молоком. Окинул взглядом корноухого с головы до ног – так кухарь осматривает кусок лежалой солонины прежде, чем бросить в котел.

Наемник? Бывший солдат? Вернулся домой, или просто осел по случаю, где пришлось?

Волосы коротко острижены. Добротный поддоспешник до колен. Взгляд спокойный, прямой. Нехороший, если подумать, взгляд. Утку хлоп или парня в лоб— такому все едино. Полководцы бывают жестокими (это он знал и по себе), но будничное, деловитое зверство простой солдатни куда опаснее.

– Гроссмейстер, – чуть помедлив, тот поклонился еще раз.

Хорхе говорил: на севере – копейщики, на юге – лучники. Предпочитают нападать из засады, что, учитывая особенности рельефа (болота, леса, горы, горные леса, лесные болота), вполне разумно. Первоначальная атака бывает яростной, но, если не удается сломить врага сразу, часто падают духом и отступают.

Хорошо бы, так оно и было.

– Кто твой сеньор?

– Запамятовал, – без вызова ответил стрелок. – Земля приграничная. Сегодня один, завтра – другой, где всех упомнить? – кивнул на лучников. – Община старается своими силами порядок блюсти.

– Похвально, – сказал Гроссмейстер. Откусил от хлеба, глотнул молока. Оглядел и лучников, державшихся позади корноухого. И поселян с дубьем, собиравшихся потихоньку за спинами лучников. Кроме дубья были топоры, ножи и глефы.

Приграничье. И не захочешь, выучишься оружие держать. Народец здесь неробкий.

Хорхе говорил: славятся среди других запальчивым нравом, храбростью и вороватостью, успех в войне измеряют исключительно количеством награбленного.

Доел хлеб. Допил молоко. Вытер губы рукавом.

– Что тебе нужно?

– Ведьма, кою вы, гроссмейстер – спаси вас господь! – изловили, немало накуролесила в здешних местах, – бойко заговорил арбалетчик, снова поклонившись. – Так не сочтите за обиду принять от общины скромное вознаграждение за ваши труды и доблесть…

– Что же она сделала? Ведьма?

– Так вепря напустила, чего ж еще? – корноухий сбился с гладкой своей, льстивой скороговорки. – Свидетели… свидетельствуют: видали ее, шаталась по округе…

– Неделю как? – уточнил Гроссмейстер.

Почуяв подвох, стрелок уклончиво ответил:

– Днями.

– А вепрь неделю как объявился?

– Да без разницы, – корноухий устал расстилаться перед заезжим рыцарем, тем более, что тот (по глупости, бедности или спеси) беспечно путешествовал в одиночку. – Позвольте, гроссмейстер, избавить вас от этой докуки. Вы свое сделали, а дальше уж мы сами с ведьмой… решим.

– Даже и не знаю, кто из вас большая докука, – раздумчиво проговорил Гроссмейстер, переводя взгляд с него на девицу и обратно. – Но ведьма моя, раз я ее поймал. И останется при мне. Аты, братец, коли так уж нужна тебе ведьма, в другой раз будь порасторопней.

Кликнул кабатчика, раздраженно постукивая по столу монетой, всем видом давая понять, какая он капризная, спесивая сволочь, и как спешит унести отсюда ноги.

Корноухий раздумывал некоторое время, не зная, на что решиться – дать ли рыцарю уйти или все же стоять на своем. Численное превосходство, ропот поселян, и, надо думать, надежда заполучить (кроме ведьмы) доброго боевого коня, оружие и доспех заносчивого одиночки, склонили его к последнему.

– Не стоит вам, Гроссмейстер, ведьму укрывать. Много злосчастия она причинила, и никто нас не осудит, коли мы ее отымем силой.

– Силой?! Сомневаюсь, что ты посмеешь поднять руку на благородного человека.

– Не сомневайтесь, – сказал корноухий и поднял руку, нацелив на него арбалет.

– Так не зря о жителях здешних холмов идет дурная слава? – рассмеялся Гроссмейстер. – Тащите, что плохо лежит, живете похищенным, воровством и грабежом? – он встал и, согнувшись от смеха, ухватился за край стола. – Да ты, братец, обычный разбойник! – а в следующий миг крикнул:

– Беги!!!

Резко выпрямился, сорвал столешницу, швырнул в арбалетчика. Взревев от натуги, выворотил из земли одно из бревен, служивших столу опорой, и, кружась, завывая, как странствующий дервиш, ринулся на лучников, не забыв по пути прибить ногой столешницу, под которой копошился незадачливый стрелок.

Шугануть их. Как кур. Сбить с толку.

Дать ей время добежать до леса.