Игры Немезиды

Алекс переключил дисплей. Облако сопровождающих торпед превратилось в отдельные объекты, белые точки с серийным номером рядом с каждым. Но всё равно они занимали весь экран. Он переключился на поле с данными.

— Чуть больше девяноста.

— Годится. Очень похоже, что их корабли тоже идут к нам на полной тяге. Как насчет того, чтобы отправить к ним парочку прямо в лоб, чтобы немного сбить спесь?

— В любом случае, так они будут держаться на расстоянии. Скорее всего, их ОТО собьет торпеды еще на подлете, но всё равно не возражаю, — сказал он. — Разве что... погоди-ка. Он переключился на данные о вражеской флотилии. Понадобилось несколько секунд, чтобы найти нужные. Он отметил «Пеллу». — Только не в этот. В этот мы стрелять не будем.

— Поняла.

Не бросаем ни одного бойца, думал Алекс. Это относится и к тебе, Наоми. Не знаю, какого хрена ты там очутилась, и не понимаю, к чему это приведет. Но чтоб мне сдохнуть, если я тебя брошу.

Глава тридцать пятая 

Наоми

Когда-то давно она была девчонкой и не знала жизни, ей трудно было относиться к своему партнёру Марко как к негодяю. Даже после «Гамарры». Даже когда он отнял Филипа. Наоми выросла в бедности, она знала, каковы негодяи. Они насиловали своих жён. Избивали. Били своих детей. Так их и узнают. Марко никогда таким не был. Он ни разу её не ударил, никогда не грозился пристрелить, вышвырнуть в шлюз или плеснуть кислотой в глаза. Он так хорошо изображал доброту, что Наоми сомневалась в себе — может, она и есть такое неразумное и безрассудное существо, как намекал ей Марко.

Он ни разу не сделал ничего, что помогло бы его раскусить.

Добравшись до своей каюты, Наоми тут же заперла дверь. Она больше не думала о попытках позвать на помощь или покинуть это тесное пространство. Она знала, что заключена в тюремной камере, и была уверена — так же твёрдо, как и в том, что смертна — что рано или поздно сюда явится Марко.

***

Всё ещё в марсианской военной форме, он сидел напротив неё. Глаза смотрели ласково, губы сложены в улыбку, полную удивления и сочувствия. Марко напоминал поэта — человек, хорошо побитый жестоким миром, но всё ещё способный испытывать возвышенные чувства. Должно быть, тренировал выражение лица перед зеркалом, подумала Наоми. Очень похоже.

Рана на её голове больше не кровоточила. Суставы болели, а на левом бедре расцвёл огромный синяк. Даже кончики пальцев саднило, как будто с них до мяса содрана кожа, хотя на самом деле они выглядели только чуть розовее обычного. Наоми выпила ромашкового чая того же сорта, что заваривал «Росинант», ощущая в этом поддержку тайного друга. Она понимала, что это не вполне здравая мысль, но всё-таки утешение.

Столовая пустовала, мониторы выключены, экипаж отослан прочь. Отсутствовали даже Кин и Карал. Создавалось впечатление, что всё сказанное здесь останется между ними, но скорее всего, это не так, и откуда-то с другой палубы за происходящим наблюдал Филип. Это походило на западню. Рядом с Марко всё казалось западнёй. Потому что так и было.

— Не понимаю, Наоми, почему ты так со мной поступаешь, — сказал Марко. В голосе не было злости. Нет, не так — злость была, только скрывалась под маской разочарования. — Раньше ты вела себя лучше.

— Сожалею. Я расстроила твои планы?

— Пожалуй, да, — сказал Марко. — В этом и дело. Раньше ты всё понимала. Ну, по крайней мере, старалась подумать, прежде чем встревать. Разве это достойно профессионала? Влезть в сложное дело и ухудшить ситуацию. Теперь трудно будет и то, что могло бы пройти легко. Я лишь хочу, чтобы ты поняла, зачем я всё это делаю, и что другого пути у меня не было.

Она знала, будет непросто. Женщина поумнее зарыдала бы и попросила прощения. Искренность не имеет смысла. Не стоит показывать Марко настоящие чувства. Лучше притвориться слабой. Наоми понимала, но не могла так поступить. Что-то внутри неё противилось. Может, если притворяться слабой, это слишком легко могло бы стать правдой. Может, она только притворялась сильной.

Наоми плюнула на пол. В слюне было немного крови.

— Не трать понапрасну воздух.

Марко потянулся к ней, взял за руку. Хватка была жёсткой, он словно показывал, что может причинить боль, если она сейчас же не подчинится. Что ж, подумала она, можно передать подтекст и на физическом уровне. Потом усмехнулась.

— Наоми, я понимаю, у нас с тобой не сложилось. Я знаю, ты злишься. Но я знаю, между нами что-то было. Мы были одной плотью, ты и я. И как бы мы ни пытались отстраниться друг от друга, у нас есть сын, а значит, мы никогда по-настоящему не станем друг другу чужими.

Наоми попыталась выдернуть руку, но он держал крепко. Она могла потянуть сильнее или позволить ему прикасаться к себе, контролировать её тело, пусть даже такую маленькую часть. Во взгляде Марко мелькнуло наслаждение. Улыбка стала чуть более искренней, сила давала ему преимущество.

— Ты должна понять — всё, что я здесь делаю, это не ради меня. Это для нас.

— Для нас?