Игры Немезиды

— Это ты так думаешь, — она пожала плечами. — У меня тут небольшой ушиб. Голова от него болит. Или ещё из-за чего-то. Я схожу в медотсек, полечусь?

— Можешь притворяться...

— Могу притворяться в медотсеке? А тебе нужно ещё давить на меня?

Это было уже слишком. Наоми хотелось сказать ему многое. Ты — самовлюблённый эгоист, ты садист, я не могу представить, что когда-то любила тебя, а если Джим погибнет — Богом клянусь, я найду способ устроить сбой магнитной ловушки на этом корабле, и все мы отправимся в ад вслед за ним. Но приглашение к перепалке — его западня, и она ничего не стала говорить. Молчание сбило ритм спектакля Марко, Наоми увидела, как опустились его плечи — он отступил, сошёл с воображаемой сцены.

— Мирал! — завопил он, и Наоми услышала, что к ним идёт кто-то из экипажа. — Ты злоупотребила свободой, которую я тебе дал. Не надейся ее сохранить.

— Слишком опасна, чтобы жить на свободе? — она облизнула кончик пальца и нарисовала галочку на воображаемой доске. — Очко в мою пользу.

Незнакомая женщина из медицинского отсека сделала тесты, проверив, что у Наоми нет мозгового кровотечения и ни за одним из синяков не скрываются серьёзные раны, способные разрушить мышцы, вызвать прилив калия и остановку сердца. Мирал, прислонившийся к шкафу с лекарствами, уныло перечислял непристойности — сука, шлюха, говно. После долгих дней инвентаризации Наоми хорошо знала содержимое этого шкафа. Первый ящик — бинты и перевязочные материалы. Второй — одноразовые карты не менее чем сотни разных тестов в полевых условиях. Третий ящик — аварийные медицинские наборы вроде декомпрессионных комплектов, адреналиновые шприцы, дефибрилляторы. Наоми посмотрела на Мирала, декламировавшего свой длинный перечень. Он обернулся, потом вернул взгляд, произнося каждое слово чуть более резко.

Медик заставила её сесть, амортизатор медицинского стола скрипнул под сместившимся весом. В рот Наоми полился анальгетический спрей. Вкус у него был как у искусственной вишни с плесенью.

— Может, стоит отдохнуть пару дней? — сказала медик.

— Было бы неплохо, — согласилась Наоми, спрыгивая с кушетки. 

Она одним движением пнула Мирала в пах, отчего тот завалился в шкаф, и разбила два пальца на ноге. Не обращая внимания на пронзительную боль, она бросилась к нему и принялась молотить по голове и шее. Он покатился по полу, Наоми вместе с ним. Дверца шкафа распахнулась, тесты и шприцы с лекарствами рассыпались по полу. Дёрнувшийся локоть Мирала скользнул по её челюсти, от удара зазвенело в ушах.

Она повалилась на бок, лицом вниз, прямо на декомпрессионные блоки размером не больше пальца. Мирал вывернулся и придавил коленями её спину. Женщина-медик закричала. Наоми старалась вырваться, уклониться от ударов, но ничего не получалось. Потом тяжесть внезапно её отпустила. Она перекатилась на бок — Карал удерживал Мирала болевым приёмом. Тот пытался сопротивляться и ругался, но глаза старого астера оставались мертвенно-спокойными.

— Злишься на самого себя, что она тебя врасплох застала, — сказал Карал. — Бить её — дело Марко, а не твоё. Сабе, придурок?

— Са са, — сказал Мирал, и Карал отпустил его. 

Медик, забившаяся в угол, представляла собой картину безмолвной ярости. Мирал потирал шею и косился на Наоми, до сих пор лежащую на палубе. Карал подошёл к ней, взглянул сверху вниз.

— Бист бьен? Ты в порядке, Костяшка?

Она кивнула, и когда Карал протянул руку, ухватилась за неё и позволила ему помочь подняться. Наоми направилась к двери, Мирал тут же двинулся следом, но Карал положил руку на его плечо.

— Я с ней сам разберусь.

Наоми повесила голову, волосы, как вуаль, закрывали лицо. От постоянных перегрузок ускорения спина и колени болели сильнее ран. На всём пути через корабль к ней оборачивались злобные лица. Она чувствовала идущую от них ненависть, как жар от огня. Они миновали столовую, «Четземока», связанный с их кораблём, до сих пор висел на экране. Когда его отцепят, придётся обрезать тяги, иначе будут тащиться сбоку как щупальце. Так она узнает, что уже поздно. Пока этого не случилось.

Карал вошёл вслед за Наоми в её каюту и закрыл дверь. В таком крошечном пространстве вдвоём было тесно и неловко. Она села в кресло-амортизатор, поджав ноги, скрестила руки и вопросительно посмотрела на него. Карал покачал головой.

— Ты должна прекратить, Костяшка, — голос звучал неожиданно мягко. — Мы тут здорово вляпались. Эса ла мы делаем? Историю, да? Изменяем всё — только на этот раз для себя. Знаю, у вас с ним не очень, но ты мусс, должна его слушать. Да?

Наоми отвернулась. Ей просто хотелось остаться одной, но Карал не уходил. Он сел, прислонившись к стене, подтянул колени к широкой груди.

— Я слыхал про тот план послать за тобой. Притащить сюда. Против был. Говорил — маль концеп, плохая идея. Зачем раздирать старый шрам. Марко сказал, оно того стоит. Сказал, ты будешь в опасности, когда всё начнётся, а Филип, он заслужил повидать свою мать, да? А Марко есть Марко, си.