Игры Немезиды

Малика тронула Наоми за плечо и нахмурилась.

— Бист аха? Всё в порядке?

— Просто задумалась, — сказала Наоми, с трудом уловив значение астерского сленга. Она потеряла хватку не только в голго.

Уголки губ Малики опустились, несмотря на то, что табло голго взорвалось криками радости и смятения. На мгновение Сэм оказалась рядом. Не настоящая Сэм с рыжими волосами, бодрой руганью и привычкой говорить как несмышленыш — бо-бо, ути-пути — для описания проблем вроде пробитого метеоритом корпуса. Ее дух витал где-то рядом, и Малика с Наоми одновременно ощутили утрату.

Команда противников насмешливо похлопала по спине Паара или Пера, когда тот передал мяч следующему игроку — Сакаи, новому главному инженеру. Наоми двинулась вперед, чтобы оценить ущерб. Среди жителей Пояса, и только Пояса, ее охватывало странное, но приятное ощущение комфорта. Она любила свою команду, хотя в нее входили два землянина и марсианин, но некоторые темы в беседе с ними она бы никогда не затронула.

Даже не оборачиваясь, она могла сказать, когда вошел Джим, потому что все игроки посмотрели в ту сторону широко распахнутыми глазами. Их возбуждение чувствовалось физически. Все молчали, но слова буквально витали в воздухе «Эй! Смотри! Это же Джеймс Холден!»

Понять, какой Джим на самом деле, было непросто. Он начал две войны и сыграл не последнюю роль в их завершении. Он провёл сквозь Кольцо первый корабль с людьми, а вернее, первый выживший. Он посетил базу инопланетян в медленной зоне и вернулся назад. Он пережил станцию Эрос и гибель «Агаты Кинг». Он был на Новой Терре, первой колонии людей на чужой планете, и строил тот странный и шаткий мир. Этот Холден смотрел с экранов и газетных страниц, его узнавали, и это смущало. Она знала — Джим не похож на этого Джеймса Холдена, но какой смысл об этом говорить. Некоторые вещи так и остаются тайными, даже если о них сказать.

— Привет, любимая, — Джеймс обнял Наоми. В другой руке он держал грейпфрутовый мартини.

— Это мне? — спросила она, принимая коктейль.

— Надеюсь. Я не стал бы это пить даже на спор.

— Эй, койо, — сказал Паар-то-ли-Пер, держащий стальной мяч. — Хочешь бросить?

За столом весело засмеялись. Отчасти радостно — сам Джеймс Холден играет с нами в голго! А кое-кто зло — посмотрим, как облажается эта большая шишка. И всё это не имело никакого отношения к реальному человеку. Наоми думала — понимает ли он, как изменилась атмосфера в зале от того, что он просто вошел? Пожалуй, скорее нет.

— Нет, в этом я никуда не гожусь, — сказал Джим. — Даже не знаю, с чего начинать.

Наоми наклонилась к Малике.

— Мне пора. Спасибо, что пригласила. — Это значило: я благодарна тебе за возможность побыть здесь, в крутой компании.

— Тебе всегда тут рады, койя-мисс, — ответила Малика. — Это значило: ты не виновата в смерти Сэм, и даже если да — я прощаю.

Наоми взяла Джима под руку и позволила увести себя. Они вышли, свет и музыка сделались громче, настоящая сенсорная атака. На танцполе двигались люди, парами или группами. Было время, ещё до того, как она встретила Джима, когда её влекла идея хорошенько напиться и броситься в гущу тел. Она с нежностью вспоминала девушку, которой когда-то была, но не юность ей хотелось вернуть обратно. Наоми стояла у бара, допивая мартини. Слишком шумно для разговоров, и она развлекалась, наблюдая, как люди обращают внимание на Джима, игру узнавания на их лицах. Джим, со своей стороны, оставался равнодушно вежлив. Ему чужда была мысль, что он центр внимания, и отчасти за это она так его любила.

Когда ее стакан опустел, Наоми взяла его за руку и они протиснулись в коридор. Люди, ждущие у входа в клуб своей очереди — почти сплошь астеры — смотрели, как они уходят. Ночи на Тихо довольно скучные. Жизнь на станции делилась на три восьмичасовых смены: отдых, работа, сон. Круг общения полностью зависел от того, в какую смену человек работает, будто в одном месте находилось три разных города. Мир, который навсегда останется на две трети незнакомым. Она обняла Джима за талию и притянула ближе, пока не почувствовала его бедро.

— Надо поговорить, — сказала она.

Он слегка напрягся, но голос остался беззаботным.

— В смысле, поговорить как мужчина и женщина?

— Хуже. Как капитан и первый помощник.

— Что случилось?

Они вошли в лифт, и она нажала кнопку. Лифт звякнул, двери мягко закрылись, пока она собиралась с мыслями. Не то чтобы она не знала, что сказать. Ему это понравится не больше, чем ей.

— Нам нужно нанять больше людей.

Она неплохо изучила разное молчание Джима, чтобы узнать этот его вид. Ничего не выражающее лицо, только глаза моргают чуть быстрее обычного.

— Серьезно? Мне кажется, мы отлично справляемся.

— Справляемся. Точнее, справлялись. «Роси» создан для боя. Высокие технологии, автоматика. Во многом избыточная. Но потому нам так долго и удавалось справляться с ним всего с третью стандартного экипажа.

— И кроме того, черт возьми, мы самый лучший экипаж.

— Одно другому не мешает. Да, по опыту и умениям мы собрали сильную группу. Но это всё очень хрупко.