Иллюзия безопасности. Пандемия по-американски

Он быстро увлекся выяснением причины змеиной панзоотии. За пять лет, минувших с той поры, когда лаборатория Де Ризи помогла идентифицировать вирус — возбудитель SARS, арсенал имеющегося там оружия для охоты за вирусами весьма расширился. На смену полукустарному при всей его принципиальной новизне «вирочипу» пришли большие и шустрые аппараты геномного секвенирования с еще более фантастическими возможностями. Вместо ополаскивания предметного стекла жидким генетическим материалом вы теперь просто загружали материал в волшебную машину и ждали от нее результата вычислений, что это такое. Машина сама дробила генетический материал на фрагменты и, по сути, выдавала вам миллион нарезанных кусочков пазла. Оставалось лишь определить их принадлежность, сверив с такими же фрагментами нуклеотидных последовательностей, хранящихся в базе данных GenBank. «Вирочип» в свое время позволял Джо идентифицировать лишь фрагменты вируса, налипшие на него. Новая машина давала ему возможность также вычленять и изучать фрагменты генетического кода, которые ранее нигде не встречались. Допустим, ему прислали генетический материал пациента, госпитализированного с неведомой болезнью. Теперь он мог спокойно идентифицировать и отложить в сторону все здоровые фрагменты, поскольку геном человека изучен полностью. Оставшиеся же куски генетического кода оказывались именно теми, происхождение которых нужно было установить, поскольку человеку они точно не принадлежали. И это были не обязательно вирусы. Они могли относиться и к бактериям, и к любым иным микробам, какие только могут завестись в человеческом организме. Оставалось лишь сравнить их со всякой всячиной, данные о которой хранятся в GenBank. «Вроде как просто берешь эти детальки и отправляешься с ними на гигантский склад пазлов, — сказал Джо, — и там отыскиваешь для каждой набор, из которого она выпала».

С выявлением возбудителей болезней человека новая технология справлялась блестяще. То же самое касалось и любых других биологических видов, чей геном был изучен от и до. Змеи к таковым не относились. «Интересно, нашлись бы желающие профинансировать глобальный проект „Геном питона“? — сказал Джо. — Ясное дело нет!» Вечно всё приходится делать самому. И Джо с командой аспирантов съездил в Сан-Франциско, где при океанарии сумели уберечь от новой напасти какого-то удава, взял пробу крови у этой здоровой особи и занялся, по сути, складыванием пазла «гено́м змеи». По завершении секвенирования генома здоровой особи он сразу же скормил чудо-машине генетический материал змеи, издохшей от таинственной болезни, — чтобы отсеять всё лишнее. «Весь смысл этой охоты в том, чтобы отделить змеиное от незмеиного, а затем посмотреть, что именно из незмеиного губит змею», — сказал Джо. Выяснилось, что в тканях змей, погибших от таинственной болезни, действительно присутствует ранее не встречавшийся вирус. Однако Де Ризи и всю лабораторию весьма озадачила его принадлежность к семейству аренавирусов, которые раньше поражали в основном грызунов и в редких, но воистину тяжелых случаях — людей. В частности, аренавирусы являлись возбудителями лихорадки Ласса, бразильской геморрагической лихорадки и еще нескольких экзотических, но смертельно опасных тропических заболеваний. У змей аренавирусной инфекции раньше никогда не выявляли.

Еще более странным было присутствие в последовательности нового аренавируса змеи сегмента, ранее не встречавшегося ни у одного известного науке аренавируса, зато присутствовавшего в последовательности вируса Эбола. «То есть мы обнаружили на самом-то деле древнейшего предка вируса Эбола, — сказал Джо. — Современным змеям он достался в наследство от динозавров».