Иллюзия закона. Истории про то, как незнание своих прав делает нас уязвимыми

[У нас] коррумпированная правовая система и полиция, искалеченная политкорректностью, в щедром государстве всеобщего благосостояния, где права преступников ставятся выше прав жертв и общества в целом.

Ричард Литтлджон, Daily Mail, 24 мая 2016 года (2)

Более полное описание истории развития нашего уголовного права можно найти в других источниках, но для наших целей будет не лишним быстро пробежаться по некоторым основным моментам.

Уголовные суды Англии и Уэльса работают по состязательной системе, в которой две противоборствующие стороны – обвинение и защита – представляют и аргументируют свои доводы перед независимым судьей и/или присяжными, которые выносят вердикт о том, доказана ли версия обвинения на основании имеющихся доказательств[98]

.

В шестнадцатом веке в моде были судебные процессы без адвокатов, в которых обвинитель выступал в роли предполагаемой жертвы, а подсудимый самостоятельно представлял свои интересы. Суд должен был внимательно наблюдать за конфронтацией двух сторон в стиле Джереми Кайла[99], делая соответствующие выводы. Весь этот процесс подчинялся минимальному набору правил.

В восемнадцатом веке, однако, начала развиваться новая модель, которая предполагала наличие адвокатов у обеих сторон. С 1985 года, когда была создана независимая Королевская прокурорская служба (КПС), уголовные дела (3) стали возбуждаться главным образом КПС на основании доказательств, собранных полицией, а в суде их представляли либо штатные юристы КПС, либо независимые барристеры (вроде меня). Важно отметить, что поскольку уголовные дела теперь возбуждаются государством от имени Короны, а не заявителя, предполагаемые жертвы по факту не являются официальной стороной судебного разбирательства. Они часто играют важнейшую роль в процессе, выступая в качестве свидетелей, и КПС должна обеспечить, чтобы их информировали и консультировали о ходе дела, однако само дело не является «их» делом: в суде друг другу противостоят государство и обвиняемый.

ОБВИНЯЕМЫХ ПРЕДСТАВЛЯЮТ В СУДЕ НЕЗАВИСИМЫЕ АДВОКАТЫ ЗАЩИТЫ – ЛИБО СОЛИСИТОР, ЛИБО ОДНОВРЕМЕННО СОЛИСИТОР И БАРРИСТЕР, В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ХАРАКТЕРА ДЕЛА.

Теоретически это гарантирует равенство сторон. У каждой стороны есть адвокат, который консультирует, готовит и представляет дело, допрашивает свидетелей в суде и рассматривает любые споры о применении закона. Поэтому дела должны решаться на основе доказательств, а не потому, что одна сторона имеет преимущество юридической помощи, а другая блуждает в потемках[100]

.

Характер судебного процесса, в ходе которого будет вынесен приговор по уголовному делу, зависит от типа предполагаемого преступления и суда, в котором оно рассматривается. Несмотря на неизгладимую культурную ассоциацию между судом и присяжными, из 1,37 миллиона уголовных дел, возбуждаемых ежегодно, лишь 1 процент рассматривается судом присяжных (4). Все уголовные дела начинаются в мировых судах, и около 95 процентов остаются там. Как правило, только самые серьезные дела – те, где при вынесении обвинительного приговора ожидается наказание в виде лишения свободы на срок более шести месяцев, – направляются в Суд Короны, где обвиняемых уже может ожидать суд присяжных (5).

В мировых судах заседает либо «коллегия» из трех судей-добровольцев, не имеющих юридической квалификации[101] (которым помогает квалифицированный «юридический советник»), либо один окружной судья, имеющий юридическую квалификацию.

Магистраты (или мировые судьи) отвечают за весь процесс: они принимают заявления от обвиняемых («виновен» или «не виновен»); выносят постановления, чтобы подготовить заявления о невиновности к суду; решают любые юридические вопросы, которые могут возникнуть (например, споры о том, является ли то или иное доказательство допустимым); заслушивают показания; выносят решения по делам и, если обвиняемый признает себя виновным, выносят приговор. Общая идея заключается в том, что для менее серьезных уголовных преступлений оправдан более быстрый, дешевый и упорядоченный процесс, чем в Суде Короны (согласны ли вы с этой предпосылкой – это, конечно, другой вопрос, но это так).