Иллюзия закона. Истории про то, как незнание своих прав делает нас уязвимыми

Неизбежно мы рискуем потерять ориентиры. Нас призывают не задумываться о том, к чему приведут изменения в судебной системе, если в наш адрес выдвинут несправедливые обвинения, потому что подразумевается, что этого никогда не случится. Полиция будет арестовывать только виновных. Но мы-то с вами знаем, что это не так. Мы знаем, что каждый день невиновных людей арестовывают и выдвигают против них обвинения. И мы знаем из учебников истории, что некоторые из них признаются виновными и проводят годы своей жизни в заключении за преступления, которых не совершали.

Уровень обвинительных приговоров в нашей стране – включая случаи признания вины подсудимыми – по последним подсчетам, составляет 87 процентов (68), что означает, что из 1,37 миллиона человек, привлеченных к ответственности в прошлом году, более 178 тысяч либо были оправданы судом, либо в отношении них было прекращено производство. Многие из них, неизбежно, будут виновными по факту людьми, против которых просто не хватило доказательств. Но, столь же неизбежно, некоторые будут действительно совершенно невиновными. Именно для них – в знак признания того, что мы можем оказаться на их месте, – и существует защита.

МНЕ КАЖЕТСЯ, НАШЕЙ КУЛЬТУРЕ ПРИСУЩЕ СТРАННОЕ МОРАЛЬНОЕ ДВУЛИЧИЕ.

В фильмах, которые мы называем классикой, в сериалах, которые мы смотрим запоем, и книгах, которые читаем взахлеб, нам никогда не надоедают истории о судебных ошибках. От «Двенадцати разгневанных мужчин» до «Побега из Шоушенка», от «Создавая убийцу» до «Невиновного человека», от «Убить пересмешника» до Сириуса Блэка из «Гарри Поттера» – невинные граждане, ставшие жертвами несправедливого судебного процесса, являются для нас героями, за которых мы болеем больше всего. И все же, оторвавшись от экрана, мы готовы принять за чистую монету заверения в том, что в нашей жизни такого никогда не случится. Мы не имеем ничего против общества, в котором с 2014 года регулярно отказываем в компенсации жертвам судебных ошибок, ставя перед ними невыполнимую задачу доказать свою невиновность, прежде чем мы хотя бы задумаемся об официальных извинениях. Где адвокатов защиты считают соучастниками предполагаемых преступлений своих клиентов. Где главная задача – это увеличить число обвинительных приговоров, а не обеспечить их справедливость.

И я понимаю, что, сосредоточившись на делах, связанных с сексуальным насилием в отношении женщин, я рискую показаться еще одним представителем старой правовой гвардии, поддакивающим заявлениям ультраправых об эпидемии заведомо ложных исков. Клянусь, что я пришел сюда не с транспарантом #HimToo, кричащим «А как же мужчины?» в рефлексивной панике перед современностью, наступающей на пятки моим привилегиям, когда наконец удалось преодолеть дарованный патриархатом иммунитет (69).

БУДУЧИ ПРЕДСТАВИТЕЛЕМ СТОРОНЫ ОБВИНЕНИЯ, Я СКАЖУ ВАМ, ЧТО В КОЛИЧЕСТВЕННОМ ВЫРАЖЕНИИ БОЛЬШЕ МУЖЧИН ОСТАЮТСЯ БЕЗНАКАЗАННЫМИ, ЧЕМ НЕСПРАВЕДЛИВО ОСУЖДЕННЫМИ.

Я понимаю, почему многим жертвам преступлений, особенно сексуального насилия, так остро кажется, будто система несправедливо настроена против них; все потому, что на протяжении веков именно так и было. Жалобы не воспринимались всерьез. Полиция, прокуроры, адвокаты и судьи отвратительно относились к заявителям.

Наша система правосудия на протяжении большей части своего существования управлялась исключительно мужчинами и в интересах мужчин, и, хотя ситуация значительно улучшилась, я не пытаюсь делать вид, будто теперь все изменилось в лучшую сторону. Это не так. Статистика говорит о том, что есть над чем поработать.

Между тем мы не можем строить уголовное правосудие, ориентируясь только на статистику. Подавляющее большинство историй запросто могут оказаться правдой, однако это ничего не говорит нам о том, насколько обоснованно оспариваются обвинения в каждом отдельном конкретном случае. Вот почему нам следует соблюдать максимальную осторожность, когда нам предлагают простые решения для увеличения числа обвинительных приговоров.

И если вам покажется, что в этой главе я уделяю особое внимание сексуальным преступлениям, то это именно потому, что они обладают всеми характеристиками – низкий уровень обвинительных приговоров, исторически сложившееся безразличие системы, запоздалое осознание наличия глобальной проблемы, – которые помогают любой успешной кампании за упрощение вынесения обвинительных приговоров подсудимых. Именно тогда, когда мы сталкиваемся с самыми ужасными делами, мы наиболее уязвимы перед политическим зовом сирены: «Давайте сделаем все немного проще, чтобы помешать этим преступникам выходить сухими из воды».