Иллюзия закона. Истории про то, как незнание своих прав делает нас уязвимыми

Прежде всего, хотя Ибрагим и был назван «просящим убежища водителем, совершившим смертельную аварию» (73), он так и не был привлечен к ответственности за причинение смерти девочке. Вместо этого он был осужден за управление автомобилем без действующих прав, отсутствие страховки и покидание места аварии, что влечет за собой максимальное наказание в виде шести месяцев лишения свободы (он был приговорен к четырем). Хотя он и не должен был садиться за руль, а его бегство с места происшествия было достойным осуждения трусливым поступком, Королевская прокурорская служба, по-видимому, пришла к выводу об отсутствии доказательств того, что манера вождения или поведение Ибрагима привели к трагическому смертельному исходу. Тем не менее, учитывая, что у него не было законных оснований для нахождения в Великобритании и он находился под стражей государства как заключенный, Министерство внутренних дел могло бы легко предпринять шаги по его высылке в 2003 году. Но оно этого не сделало. Вместо этого оно ждало до 2009 года. В этот промежуток времени Ибрагим обзавелся семьей. У него родилось двое детей, и он стал новым отцом для детей своей партнерши от предыдущих отношений, которые «с восторгом отзывались об Ибрагиме как об отце» (74). Иммиграционный суд заслушал показания его партнерши и детей и постановил, что это «крепкая семья, которая на протяжении лет сталкивалась с огромными трудностями и выдержала их» (75). Все дети были британскими гражданами и провели всю свою жизнь в Великобритании.

СУДЬЯ ПОСТАНОВИЛ, ЧТО, УЧИТЫВАЯ НАИЛУЧШИЕ ИНТЕРЕСЫ ДЕТЕЙ, ВМЕШАТЕЛЬСТВО В ИХ СЕМЕЙНУЮ ЖИЗНЬ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ОПРАВДАНО НЕОБХОДИМОСТЬЮ ВЫСЫЛКИ ИХ ОТЦА ИЗ СТРАНЫ.

Вы можете не согласиться с этим решением. Как отметил суд второй инстанции, когда Министерство внутренних дел подало апелляцию в 2010 году, общее поведение Ибрагима было предосудительным, а его постоянные преступные наклонности «вызывают глубокий и понятный гнев не только со стороны скорбящих родителей, но и общественности в целом. Его присутствие в стране продолжает причинять боль семье [девочки]» (76). Вы можете сказать, что права четырех ни в чем не виноватых детей преобладают над общественным интересом в депортации человека, не имеющего законного права на въезд в страну, который в дальнейшем совершил преступления, за которые полагается тюремное заключение. Тем не менее было бы в корне неверно утверждать, будто этот случай – или любой другой – демонстрирует, что восьмая статья предоставляет автоматическое право на пребывание в стране. Суд каждой инстанции был вынужден принимать непростое решение о том, что важнее – права заинтересованных лиц (истца и его детей) или общественный интерес в его депортации. Были заслушаны показания, проведены перекрестные допросы свидетелей, и в итоге вынесено полностью обоснованное судебное решение, которое впоследствии было пересмотрено и оставлено без изменения в ходе апелляции.

Лучше бы гнев общественности был направлен на Министерство внутренних дел, которое не предприняло никаких действий для высылки Ибрагима в 2003 году, когда для этого были все возможности. Как заключил суд: «Причина, по которой он получил право [остаться по восьмой статье], – это задержка министра внутренних дел в принятии законного решения о его высылке из страны» (77).

Разумеется, я не утверждаю, что в каждом иске по восьмой статье суд принимает верное решение. Несомненно, возможны случаи, в которых общественность будет права и где политики будут чувствовать обоснованное недовольство тем, что нежелательным персонажам было разрешено остаться. Тем не менее слова Парсонса о том, что восьмая статься «лучше британского паспорта» и что простым решением в каждом подобном случае будет просто «гнать их в шею», противоречат реальности и принципам гуманности. Подобные дела никогда не бывают простыми. Право на семейную жизнь, хотя и не является абсолютным, тем не менее чрезвычайно важно и инстинктивно понятно каждому из нас, если мы задумаемся о своей собственной жизни.

Скандал Windrush[89]

2018 года стал яркой, жестокой демонстрацией того, что происходит, когда надлежащий судебный процесс и права человека поддаются прессингу популистских призывов «гнать в шею». Приказ президента Дональда Трампа в 2017 году о принудительном разделении 2000 детей и их родителей, ищущих убежища, на южной границе был в конечном итоге отменен судьей из Сан-Диего более года спустя. Однако, как сказал американской аудитории лорд Уилсон из Верховного суда Великобритании, благодаря восьмой статье «наши суды смогли бы гораздо быстрее остановить это беззаконие» (78).

Подобные судебные решения ломают людям жизни. Безусловно, суды должны очень тщательно их обдумывать.