Иллюзия закона. Истории про то, как незнание своих прав делает нас уязвимыми

Последствия для дел «частного семейного права» были, пожалуй, самыми ужасающими. Когда юридическая помощь была отменена для дел из этой области права – включающую разводы, ходатайства о запрете на приближение (70) и вопросы, касающиеся контактов с детьми, – правительство торжественно поклялось, что жертвы домашнего насилия по-прежнему будут иметь право на получение юридической помощи (при условии, что они будут удовлетворять строгому критерию нуждаемости). Только вот выдвинутые правительством условия, требовавшие специфических форм доказательств, которые многие жертвы серьезного домашнего и сексуального насилия просто не могли предоставить, сделали это исключение для многих попросту бессмысленным. Пример Рейчел, приведенный в начале главы, был реальным делом, рассмотренным в Апелляционном суде, в котором благотворительная организация «Права женщин» добивалась судебного пересмотра, чтобы оспорить законность нормативных актов, определявших эти условия предоставления доказательств. Министерство юстиции боролось до конца, так отчаянно желая исключить как можно больше потенциальных жертв из числа получателей юридической помощи, однако в 2016 году Апелляционный суд постановил, что схема Минюста работает «совершенно произвольным образом» (71). В итоге в конце 2017 года правительство объявило о планах смягчить критерии нуждаемости (72).

Но это, конечно, только половина проблемы. Потому что, даже если партнер, подвергшийся насилию, имеет юридическое представительство, в ходе спорного судебного разбирательства он, как правило, дает показания в суде и подвергается перекрестному допросу другой стороной. И если другая сторона не представлена адвокатом, это может привести к ужасающей ситуации, когда насильник лично проводит перекрестный допрос своей жертвы. В уголовных судах существует законодательный запрет на то, чтобы предполагаемые преступники лично допрашивали своих предполагаемых жертв в делах подобного рода, и, если у ответчика нет адвоката, суд назначает независимого адвоката специально для перекрестного допроса истца. Только вот в 2012 году в судах по семейным делам такого положения еще не существовало.

Таким образом, когда закон LASPO вступил в силу, судьи по семейным делам столкнулись с бесчисленными случаями, когда женщины, жаловавшиеся на изнасилования и бытовое насилие, подвергались прямому перекрестному допросу со стороны мужчин, которые, по их утверждению, это насилие совершали. Как отмечают в организации «Помощь женщинам», «когда человеку, виновному в домашнем насилии, который контролирует, издевается и запугивает, разрешается допрашивать свою жертву в семейном суде, это является явным пренебрежением к последствиям домашнего насилия и предоставляет виновнику еще одну возможность для проявления своей власти и осуществления контроля над жертвой» (73).

Судьи по семейным делам высказывались по инцидентам, которые вызывали резонанс в юридическом мире, однако почти не доходили до сведения общественности. Как сказал господин судья Хейден: «Это пятно на репутации нашей системы семейного правосудия, что судья до сих пор не может предотвратить перекрестный допрос жертвы предполагаемым преступником… Этот процесс является глубоко несправедливым по своей сути. Более того, я бы назвал это откровенной жестокостью» (74).

Мистер судья Боди пошел еще дальше: «Я считаю позорным, что в этой стране, с ее прекрасной репутацией оплота правосудия и справедливости, я должен выступать судьей по подобным делам» (75). Правительство обещало решить эту проблему, однако предложенная законодательная реформа в 2017 году стала жертвой внеочередных выборов Терезы Мэй и забылась. Только в 2019 году правительство решило вернуться к этому вопросу.