Императорский покер

Очередной ошибкой были люди на постах главнокомандующих, в особенности один из них. Разделенную на пятнадцать корпусов (в том числе, четыре кавалерийских корпуса) Великую Армию Наполеон, учитывая обширность театра военных действий, сформировал в три оперативных группы армий (это было мировым ноу-хау в области стратегии): левофланговую, которой он командовал лично; центральную, под командованием вице-короля Италии Эжена Богарне, и правофланговую, которой командовал король Вестфалии, Иероним Бонапарте (в состав этой последней группы входил тридцатипятитысячный польский корпус под командованием князя Юзефа Понятовского). Иероним был гением в сексуальных операциях и в организации оргий, зато совершеннейшим дебилом в военных операциях и в организации сражений. Первое он доказал уже давно. Вскоре он должен был доказать и второе, правда, исключительно болезненным для брата способом.

Целью виленского маневра Наполеона было застать русских врасплох и связать их решающим сражением.

Но обе русские армии (Багратиона и Барклая де Толли, который был одновременно военным министром и главнокомандующим) уклонились и выскользнули в глубину страны в силу выполнения плана Барклая и талантливого штаб-офицера, французского эмигранта Аллонвилля.

Александр после печальных аустерлицких воспоминаний уже не вмешивался в работу генерального штаба, хотя, время от времени, такое желание у него появлялось. В таких случаях в себя его приводила сестра Екатерина: «О Господи, только не бери на себя лично верховное командование!... Там имеется подходящий командир, к которому у армии имеется доверие, а ты ведь в этом отношении никакого доверия не пробуждаешь».

Барклай де Толли будил доверие своей старой концепцией, заключавшейся в том, что противника необходимо заманить в безмерные пространства российских внутренних территорий, избегать решающей битвы с "богом войны" (тем более, что русские имели всего лишь двести двадцать тысяч человек), вытягивать его коммуникации тыловых служб и играть на изнурение противника голодом, усталостью, самоуничтожением. Царь поддерживал данный план, полностью осознавая, что отступление поначалу возбудит гнев его окружения. Он писал: "Поначалу я ожидаю неудачи, только это меня не отталкивает. Отступая, я создам пустыню между армией Наполеона и своей, я заберу с собой мужчин, женщин, детей, скот – совершенно все!". Чудовищное обещание войны с временем и пространством.

Этот план был необычайно разумным, ставящий Наполеона перед лицом беспрецедентных сложностей. Французская армия, в большой степени состоящая из молодых, плохо натренированных рекрутов, марширующая в облаках докучливой пыли (лето 1812 года было исключительно жарким) и к тому же с плохой кормежкой по причине отсутствия хлеба и овощей, рацион состоял только из мяса, постепенно начала распоясываться. Грабежи, насилия, чудовищные преступления на местном населении, осуществляемые распоясавшейся солдатней, с каждым днем только набирали силу. Дезертирство достигало астрономических размеров. В этом пятнавшем честь великой Армии бандитизме отличались без охоты идущие под знаменами Наполеона «союзники», в основном, немцы, австрийцы, пруссаки и испанцы, ненавидящие французов больше, чем русских, с которыми им пришлось воевать. Только лишь часть французов (гвардия) и поляки сохранили высокий моральный уровень. Первые сражались ради славы империи, вторые – за свободу собственной родины. Для Наполеона было бы лучше, если бы в 1812 году он ограничился только лишь франко-польскими ударными силами (значительно больше четверти миллионов человек), но – как я уже говорил – на сей раз император впервые в жизни поддался губительному безумию количества.

Разболтанность армии достигла зенита, когда после засухи начались проливные дожди. Лошади тысячами падали с ног по причине отсутствия кормов, их разлагающиеся трупы заваливали дороги. Кроме того, в Литве прозвучал и классовый антагонизм. Крестьяне, при известии о том, что вскоре подданство будет изменено, массово отказывались отрабатывать барщину и организовывали кровавые рейды по дворянским поместьям, что только усиливало хаос.

Тем временем, все удары Наполеона проваливались в пустоту. Армии Барклая де Толли и Багратиона последовательно отступали; за первой гнался центральная и левофланговая части войск, за второй гналась правофланговая часть войск французов. Наполеон старался не допустить соединения обеих русских армий и заставить их поочередно принять сражение. Лишь первая из этих целей была достигнута, хотя и временно, а Великая Армия уже начала заглатывать пространства завоевываемых территорий и давиться ими.