Империя вампиров

Выбора, впрочем, не было. По землям Нордлунда рыскал древний вампир крови Восс. Странно было, что такой могущественный Железносерд обретается к востоку от Тальгоста в то время, как Вечный Король собирает силы в Веллене. И вот мы, ведомые серафимом Талоном, сквозь снегопад снова ехали к горам Годсенд на его поиски.

Никто из нас еще не понимал, что за ужас мы встретим в конце пути. Как и того, что больше мы с Сероруком и Аароном на охоту вместе не выйдем. Но я, отправляясь ловить хищника, вновь без сомнений и даже с рвением вверил свою судьбу в руки Господа.

В тишине тюремной камеры на вершине мрачной башни Последний Угодник потянулся за бутылкой и тихо выругался, обнаружив на дне лишь жалкие капли моне. Горькому пьянице, ему не хватило бы единственной бутылки, чтобы отупеть, да и действие санктуса уже слабело. В животе щекотало, в голове скреблось. Это возвращался он, его дражайший враг и ненавистный друг.

– Пить? – спросил Жан-Франсуа, делая наброски в своей треклятой книжонке.

– Сам знаешь, что да.

– Еще вина? – Вампир посмотрел на Габриэля шоколадными глазами. – Или чего-то покрепче?

– Просто дай мне выпить, мудила ты нечестивый.

Габриэль сцепил дрожащие руки, а вампир снова щелкнул пальцами. Окованная железом дверь открылась – на пороге стояла все та же рабыня. Следы от укуса у нее на запястье уже превратились в едва заметные царапинки: это кровь из вен хозяина позволяла ранам затянуться так, будто их и не было вовсе. Однако Габриэль по-прежнему ощущал аромат ее крови, и пришлось отвернуться, чтобы не смотреть женщине в глаза.

Казалось, что он в этой камере сидит уже вечность.

– Еще вина, милая, – приказал Жан-Франсуа. – И чистый бокал нашему гостю.

Женщина сделала книксен.

– Как прикажете, хозяин.

Габриэль быстро и сбивчиво затопал ногой. Желудок постепенно стягивало в ледяной узел. Вернулся и вновь тщетно забился о плафон лампы призрачно-бледный мотылек. Габриэль подался вперед и, проведя пальцем по шраму-слезинке на правой щеке, вгляделся в рисунок, который делал Жан-Франсуа. Это была Астрид в ту ночь в библиотеке: обрамленная горящими свечами и витражными окнами. Вечно юная. Вечно прекрасная. Будто живая.

В груди защемило.

– Итак, – пробормотал вампир. – Старейшина Железносердов бродит по Нордлунду.

– Oui

, – ответил Габриэль.

– Довольно неуклюже для старожила – оставить след, чтобы вы отправились за ним.

Габриэль пожал плечами.

– И старейшинам хочется кушать. Несмотря на всю свою мощь, странствовать Воссы могли только средствами смертных. Вот если бы Вечный Король умел напрямую общаться с птицами небесными, история сложилась бы иначе. Но вы, Честейны, в ту пору все еще ныкались в тени.

– Не путай терпение с трусостью, де Леон.

– Ту же песню пела мне всякая мелкая сошка, какую я только встречал.

Вампир выгнул светлую бровь.

– В конце концов не Вечный Король будет править империей, полукровка, а императрица волков и людей. И не тебе насмехаться над падальщиками, учитывая твое собственное происхождение.

– А я все ждал, когда же ты к этому вернешься.

Потирая заросший щетиной подбородок, Габриэль посмотрел в глаза чудовищу.

– Сорок, – задумчиво проговорил он. – Или полста.

Жан-Франсуа удивленно моргнул.

– Прошу прощения…

– Ты спрашивал, сколько я бы дал тебе лет. – Габриэль пожал плечами. – И вот, когда мы пообщались немного, я рискну предположить. Держишься ты как вечный, историк, но ты не старейшина. Вряд ли тебе вообще больше, чем мне.

– Правда? Что заставляет тебя так думать, де Леон?

– Ты почти не боишься. – Габриэль склонил голову набок. – Вот скажи мне: когда твоя темная матерь и бледная госпожа, Марго Честейн, первая и последняя своего имени, поручила тебе эту работу, то, как думаешь, кого и с кем она заперла в этой камере? Меня с тобой или тебя со мной?

– Тебя мне нечего бояться, де Леон, – усмехнулся вампир. – Ты никчемный пьяница, порождение дома собак, упустившее последнюю искорку надежды собственного рода, дав ему разбиться о камень, как стекло.

– Грааль. – Габриэль кивнул. – Возвращения к этому я тоже ждал.

– Я ни к чему не возвращаюсь, угодник.

– Знал бы ты, насколько я прав, паразит засратый.

Дверь открылась, и на пороге возникла рабыня с золотым подносом на руке. Ощутив напряжение в комнате, она посмотрела на историка.

– Все хорошо, хозяин?

Вампир убрал со лба золотистый локон.

– Очень даже, Мелина. Хотя может показаться, что манеры у нашего гостя оставляют желать лучшего, когда его мучает жажда. Позаботься об этом, merci.

Женщина плавно вошла в комнату, опустила на стол бокал вина и рядом с ним бутылку. Габриэль неотрывно осмотрел перед собой, на рисунок, сделанный вампиром. Нахлынули воспоминания об Астрид. Рана вновь открылась. Чем дольше он рассказывал свою историю, тем скорее приближался к ее окончанию, а он для этого выпил чересчур мало. Поэтому Габриэль перевел взгляд на вампира. На этот ужас, облаченный в вышитый шелк, черные перья и сверкающий жемчуг.

– Могу рассказать еще об Отряде Грааля, – предложил он. – Хлоя, Диор, отец Рафа и прочие. Если хочешь.