Империя вампиров

– Помните ту сучку-холоднокровку в маске и вычурном красном кафтане? – обратился я к остальным. – Рафа еще прогнал ее светом колеса. Кто-нибудь уже встречал ее прежде?

Члены отряда молча замотали головами.

– Почему спрашиваешь, Угодник? – поинтересовался Рафа.

Я оглянулся на стену падающего снега.

– Из-за бури мы потеряли несколько дней. Дантон уже, поди, нашел, как перейти реку. Еще эта инквизиция… Вот мне и подумалось, какая роль у этой высококровки? Готов спорить, они с нашим принцем вечности не дружат.

Беллами склонил голову набок.

– Враг моего врага…

– Всего лишь очередной враг, Бушетт. Я вот только не знаю, кто из них первым нас навестит.

– Что ж, я по-прежнему считаю, что нам стоит заехать в Сан-Гийом, – напомнил Рафа. – Аббат уже наверняка получил ответное письмо от понтифика Гаскойна. Насколько нам известно, под стягом его святейшества собралась армия праведных солдат, способных проводить нас в Сан-Мишон.

– Насколько нам известно, понтифик объявит наш рассказ ересью, – сказал Беллами.

– Верно, в последние ночи церковью правят страх и направленный в неверное русло пыл. – Рафа кивнул. – Однако понтифик Гаскойн – человек хороший. Когда после наступления мертводня в Августин хлынули потоки обездоленных, он, помогая им, чуть не опустошил казну церкви. Он преданный и истовый слуга Божий.

– Поверь, отче, – фыркнул я, – он обычный политик, и его святые тряпки этого не изменят.

Не отвечая мне, священник посмотрел на Хлою.

– Нам следует направиться в Сан-Гийом, сестра.

– Один капитан, – напомнила та, – один курс.

Рафа поджал губы, но возражения вместе с языком придержал за зубами.

– Да что там такое в Сан-Мишоне, что ты туда так рвешься, Хлоя? – спросил я.

– Во всей империи для Диора нет места безопасней. Дело не только в угодниках. Сан-Мишон – это еще и библиотека. Запретная секция, все ее тайны. Слова – наше величайшее оружие в этой войне, Габи. Это не просто история Эсан. Пророчество говорит о том, как положить конец мертводню, и мне кажется, об этом я тоже узнала.

Она обернулась на мальчишку с таким сияющим взором, будто смотрела на возрожденного Спасителя.

С обожанием.

С верой.

– Нас всех спасет Диор?

Мальчишка улыбнулся, но в его взгляде я прочел неопределенность. Несмотря на пыл святой сестры и ту брехню, которую она мне скармливала, сам он все еще дивился происходящему. Я знал, каково это – быть ребенком его лет. Когда у тебя на плечах бремя, которого ты не хотел. Правду сказать, Диор справлялся лучше большинства. Однако стоило мне посмотреть ему в глаза, как его взгляд ожесточился.

– Чего вылупился, герой?

Я покачал головой и вздохнул.

Все тот же несносный мелкий гаденыш…

Мы ехали на север, днями напролет, по крепчавшему морозу. Эта область Оссвея казалась особенно заброшенной: должно быть, местные, когда пал Дун-Кинн, бежали на юг. Мы проезжали мимо разрушенных ферм, придорожных таверн, мертвых городов, и всюду – ни души, если не считать крыс. Эти гады прямо кишели тут, жирея на погибших и на том, что бросили беженцы. Я знал, отчего это место оставили гнить: без покровительства лэрды смысла сидеть тут и становиться добычей не было. Нежить отхватила еще кусочек империи. Вырвала еще один из каменьев в священной короне старика Александра.

Последний Угодник склонил голову набок, хрустнув позвонками в шее, и допил вино в бокале. Жан-Франсуа оторвался от записей.

– Лэрды? – переспросил вампир.

Габриэль кивнул, заново наполняя бокал.

– Оссийцы жили при матриархате… по крайней мере, пока их раз семнадцать не встряхнули Дивоки. Да, вся эта область принадлежала империи, и Александр Третий номинально правил ею, однако отдельные феоды подчинялись женщинам. Советом кланов руководили почтенные дамы, и мужчины, когда брали жен из других кланов, перенимали их фамилию.

– Какая просвещенная культура, – пробормотал вампир.

– Смотря кого спросить. Племена погрязли в поклонении старым богам. Женским ипостасям Ветра, Охоты, Лун. Эта практика называлась Фиан. Со временем Святая церковь выбила язычество из оссийцев, но кое-что из традиций уцелело: жены бились бок о бок с мужьями, хранили очаг. Правда, отойдя от Фиан, местные после Войн веры стали поклонятся Деве-Матери. Нигде в империи не сыскалось бы столько посвященных ей церквей и аббатств, как в Оссвее.

Габриэль откинулся на спинку кресла и отпил вина.

– Старые обычаи продолжали жить лишь в самых дальних уголках страны. Это религия старого мира: культы Фиан, Дикая охота, магия фей, – но все они слишком слабы, и большинство считает их просто народными сказками. Что к чему, понимали угодники-среброносцы: еще до мертводня были в Оссвее местечки, где мужику не стоило появляться в темноте в одиночку. Жили в горах еще несколько кланов, которые воспринимали эту херню на полном серьезе.

– Кланы вроде Дуннсар? – спросил Жан-Франсуа.

Габриэль кивнул.

– Кланы вроде Дуннсар.

– Выходит, твоя подружка Сирша была из… ведьм-фей?