Империя вампиров

Я взглянул на солнце, что еще теплилось над горизонтом.

– Не спеши пока.

Вампирша посмотрела во двор у меня за спиной.

– Где дитя?

– А ты наглая сучка. Явилась к освященной земле, пока в небе светит солнце.

– Тот, кто придет вс-с-след за нами, прос-с-сьбами утраждатьс-с-ся не с-с-станет. Но мы повторим вопрос-с-с. – Ее бледные глаза уставились в мои. – Где дитя?

Сирша закинула секиру на плечо, и Феба тихонько зарычала, обнажив зубы.

– А ты войди, пиявка, да сама его поищи.

Вампирша даже не моргнула, совершенно незаметно достав меч. Длинный и изящный, как его хозяйка, клинок плавно изгибался. Когда я первый раз увидал это оружие, у башни недалеко от Юмдира, мне показалось, что он измазан в крови порченых, убитых этой высококровкой, но сейчас, когда у меня горели огнем кости, а язык превратился в сухой пергамент, я понял: он не вымазан в крови, а сам сделан из нее.

Из ее крови.

– Кто ты? – зло спросил я.

Вампирша снова поклонилась, уже ниже.

– Зови нас-с-с Лиат.

В камере на вершине одинокой башни перо в руке быстро писавшего вампира внезапно замерло. Последний Угодник допил вино в бокале до осадка, а историк Марго Честейн, первой и последней своего имени, бессмертной императрицы волков и людей, удивленно моргнул.

– Лиат. – Голос его по-прежнему звучал сладко, как дым санктуса, однако за медовым тоном угадывалась бурлящая ярость.

Габриэль подался вперед, чтобы наполнить бокал.

– Oui.

– Я знал, что ты болван, де Леон. Все ума не приложу, как ты зовешь меня пиявкой, а сам водил компанию с их королевой. Подумать только…

– Осторожнее, холоднокровка. Хочешь знать правдивую историю, так дай мне самому ее рассказать. То, что ты знаешь и что будто знаешь – это два совершенно разных зверя.

Вампир нахмурился.

– Как угодно.

Габриэль поднял кубок.

– Ужасно щедро с твоей стороны.

– Зови нас-с-с Лиат, – с поклоном отвечала вампирша. – Хотя, как мы подозреваем, тебя интерес-с-сует не с-с-столько Кто, с-с-сколько Что, но у нас-с-с нет времени даже на такую мелочь, как Зачем. Дантон Восс-с-с будет здесс-с-сь в считаные час-с-сы. Он идет за вами от с-с-самой Дилэнн, с-с-собирая под с-с-свои бледные с-с-стяги вс-с-сякого набитого червями грязнокровку. И когда Зверь окажетс-с-ся здес-с-сь на пороге ночи, то убьет вас-с-с вс-с-сех, а чашу заберет именем с-с-своего отца. У ребенка вс-с-сего один шанс-с-с выжить.

Лиат смахнула с бесцветных глаз длинный черный локон.

– Мы.

Сирша фыркнула.

– Уж больно ты о Диоре печешься.

– Мы уже неделю охраняем вас-с-с на пути. От нашей руки пала когорта инквизиторов из С-с-суль-Ильхама. И еще одна, из Леона. А чертова шайка, что ус-с-строила бойню там, где вы с-с-стоите, от нас-с-с ус-с-скользнула. Прос-с-сто с-с-слух о том, что вы учинили в Лашааме, дос-с-стиг Башни С-с-с-лез, и теперь вс-с-ся инквизиция нацелилас-с-сь на ваш маленький отряд. – Она склонила голову набок и сощурила глаза в прорезях маски. – Отчего, по-вашему, от них ни с-с-слуху ни духу?

Я шмыгнул носом и смачно сплюнул мокроту.

– Даже отсюда чувствуется вонь брехни, пиявка.

– У нас-с-с вечнос-с-ть, – вздохнула холоднокровка, откидывая на плечо конец шарфа. – И в то же время ни минуты мы не можем тратить на подобную чушь.

– Пригласил бы я тебя войти, но освященная земля и всякое такое…

– Закон пятый? – прошипела она.

Я кивнул, сверкая клыками.

– И у нежити есть законы.

Держа в руке кровяной меч, вампирша в развевающемся на ветру красном кафтане медленно приблизилась к вратам Сан-Гийома. Я хоть и помнил, что эта сука войти не посмеет, но Пьющую Пепел все же достал – острое как бритва лезвие запело, покидая ножны. Чудовище глянуло на клинок из звездной стали, на обломанный кончик с щербинкой.

«Не верь женщине, что прячет лицо, Габриэль».

– Чудовище – не женщина, Пью.

«Точно. Б-берегись вот этой».

Предупреждать меня уж точно не было нужно. Я ощущал силу в этой твари, в ее кровяном мече – силу сотворившей его темной магии. В голове роились тихие вопросы, ответов на которые не было, но, несмотря на древний возраст, на мощь, ни одна холоднокровка не посмела бы ступить на освященную землю. Таков был закон Самого Господа Всемогущего.

Лиат остановилась у порога, упершись в него мысками высоких сапог. Огляделась, примеряясь к ширине и длине ворот. Морозным ветром ей на лицо в маске бросило прядку иссиня-черных волос, и она убрала ее за ухо.

А потом взяла и шагнула во двор.

– Какого хера, – выдохнул я.

«Ведовство…» – прошептала Пьющая Пепел.

Я взглянул на клинок в руке у чудовища, и незаданные вопросы у меня в голове зазвучали громче. Один из них я, не сводя с вампирши глаз, и прошептал:

– Сангвимантия?

– О чем ты с-с-совес-с-сем не ведаешь. – Лиат взглянула на меня с подобием жалости во взгляде. – Поразительно, как ты еще дышишь, Габриэль…

Сирша вскинула свою прекрасную секиру, Беллами поджег стрелу в ложбинке арбалета, а Феба стала заходить к вампирше сбоку. Лиат не испугалась и смотрела только на двери трапезной, за которыми скрывался Диор.