Империя вампиров

– Где твоя госпожа? – прорычал Серорук, прижимая лезвие к его шее. – Говори!

Мужчина от души плюнул ему в лицо, за что получил по носу навершием кинжала. Затем наставник взглянул на де Косте и велел ему:

– Найди ее.

Аарон кивнул и опустился на колени поближе к голове раба. Тот попытался зажмуриться и отвернуться, но Аарон держал его крепко.

– Скажи, где твоя хозяйка

.

В то же время Талон положил ладонь рабу на лоб и сощурился, внедряясь в его мысли. Я ощутил знакомый укол зависти, видя дары крови в деле, ведь сам стоял не у дел, бесполезный, точно яйца священника.

Раб извивался и шипел, а кровь из его носа распаляла во мне жажду. Он сопротивлялся как мог, и будь Аарон с Талоном обычными инквизиторами, в распоряжении у которых какие-то дыба с колесом, он бы и не сломался, но вот наконец их сила взяла свое.

– Мост, – сказал Талон, поднимая взгляд. – Они у моста Водопадов.

– Для чего? – резко спросил Серорук. – Почему просто не сбегут?

– Потому что вы опоздали! – взревел раб. – Они выяснили все, что нужно! Хозяин идет, сраные вы божьи свиньи! Путь его будет отмечен огнем и кровью!

Серорук врезал ему по челюсти, лишив сознания.

– Бессмысленная какая-то загадка…

– Мы выясним, в чем дело, – зло пообещал Талон, – когда уничтожим этого нечестивого зверя.

Вчетвером мы летели по улицам, неслись по запруженным проспектам. Аарон вел нас вперед, как стрела, мимо танцующих гуляк и влюбленных парочек, к реке, делившей город надвое. С неба падал серый снег, и сквозь него с пронзительным криком летел Лучник.

Аарон сбросил пальто и сорвал с себя блузу, обнажив татуировки. Я же спрятал подарок Астрид в брюки и последовал его примеру. Теперь мы все облачились в серебро, санктус не давал нам мерзнуть, а от мысли о грядущем по моим жилам будто разливался жидкий огонь. У самого моста Водопадов я взглянул на Серорука: рисунки на его коже сияли – верный знак того, что зло близко и Бог с нами.

Гремел впереди водопад, но за его ревом слышался смех толпы. Сердце у меня грохотало, как молот о наковальню, когда мы наконец просто чудом протолкнулись вперед и увидели нашу добычу. Вампира, за которым гонялись от самого Скайфолла.

Марианну Лукнуа.

Мост Водопадов был сложен из темного камня, а его перила украшали латунные статуи святых и ангелов. И среди них стояла она, вся в красном, вместе с Адриеном. Вампиршу окружали пьяные гуляки. Люди ликовали, когда она, подобно уличному фокуснику, раскрыла ладони и выпустила белого ворона. Прекрасная птица нырнула в холодную водяную взвесь и снова воспарила. Вдоль ограды стояло три клетки, и две из них уже были пусты. Я прищурился, задрав голову и всматриваясь в темное небо – разглядел еще птиц, летевших на запад за гору Рафаила. Сердце ушло в пятки, как только я сообразил, для чего они нужны…

– Вестники, – тихо произнес я.

С криком на меня через толпу бросился раб с топором. Его удар я отбил Львиным Когтем; в толпе заорали. Брызнула кровь, когда я ударил в ответ; потом я пнул противника ногой в грудь и повалил его на мостовую. Талона пытался достать палашом темнокожий малый с жидкими волосами; Аарон выхватил пистолет и разрядил его в лицо зюдхеймцу, который бросился на него с кастетами-кинжалами. Грянул выстрел, и толпа снова взревела. Серорук заорал, перекрикивая напуганных людей:

– Бегите! Ради любви Господа и собственных жизней! Спасайтесь!

Толпа бросилась врассыпную, а я тем временем вогнал меч в живот крупному рабу. В жилах моих гудел санктус, и все кругом двигалось как во сне. Топор противника звякнул о булыжник, когда я отшагнул в сторону, уходя от атаки; потом я сам врезал рабу по челюсти навершием эфеса. Ее сорвало, брызнули кровь и зубы. Я еще подумал: понимает ли этот человек, что творит? Может ли он, испив яда из запястья своей темной хозяйки, позволить себе такую роскошь, как страх и сожаление? Или он просто раб ее древней воли, умирающий за своего истинного бога?

И ведь он умер, пронзенный моим мечом, а мимо с воплями бежали празднующие День святого Максимилля. Наконец посреди моста Водопадов остались только мы четверо да пара чудовищ. Марианна Лункуа вновь раскрыла ладони, выпуская в ночь очередного ворона, к лапке которого черным бантиком был привязан крошечный пергаментный свиток.

Клетки опустели, как взгляд вампирши. Она обернулась к нам, такая прекрасная и грозная. Обрамлявшие ее лицо длинные огненно-рыжие волосы отчего-то не колыхались на воющем ветру. Кожа ее была гладкой и твердой, как мрамор, а сама она – если свет не сыграл со мной злую шутку – будто не отбрасывала тени на булыжник мостовой.

– Опоздали вы, о, дети, – сказала Лункуа. – Все, что нужно было вызнать, мы вызнали. И теперь узнает об этом и он.

– Возрадуйтесь. – Ее ребенок одарил меня мрачной улыбкой. – Настала эпоха падения.