Империя вампиров

Я заставил себя подняться, едва удерживая в руке Львиный Коготь и чувствуя, как плещется в сапогах кровь. Талон стоял на коленях, но Серорук вернулся в бой, молнией обрушившись на Лункуа. Так что я, ковыляя, отправился на помощь Аарону. Несмотря на всю браваду, порождению тьмы он был не ровня, к тому же он был ранен, и лишний меч мог склонить чашу весов в нашу пользу.

Де Косте рубанул вампира в бок, но я не услышал звука чавкающей плоти. Скорее, зазвенел выщербленный камень. Отдачей меч вырвало у Аарона из рук, и клинок зазвенел о мостовую. Адриен ответным ударом вскрыл де Косте ребра, разорвав рисунок из сплетенных роз у него на груди. Схватившись за чудовищную рану, Аарон рухнул на колени.

– Закрой глаза, – прошептал он, и юноша-нежить рассмеялся в ответ.

Адриен кинулся на де Косте, метя кинжалом ему в сердце, но тут я врезался ему в грудь, и оба мы кубарем полетели на мост. Удар был сильный; я треснулся башкой, и у меня в ушах зазвенел гонг.

– Насекомое, – бросил Адриен, оборачиваясь. – Скот.

Я ахнул, когда у меня на горле сомкнулись скользкие от крови пальцы. Плоть вампира зашипела, коснувшись серебра на моей коже, но он все же хватил меня затылком о булыжник. Я выпростал вперед левую ладонь и был вознагражден воплем боли: полыхнул свет, и вверх по руке, мне в сердце устремился поток Божьего тепла. Тварь с шипением дернулась назад, а я в отчаянном рывке согнулся и врезал ей, отшвырнув на ограду.

Юноша принялся размахивать руками, пытаясь удержать равновесие, а Аарон, истекая кровью из раны, в которой виднелись ребра, подхватил с земли меч. Зашипев от гнева, барчук обнажил клыки и решающим ударом в грудь отправил Адриена за перила, в ледяную воду реки.

Я знал, что вампиры не могут пересечь бегущей воды, но даже не представлял, что с ними будет, если они в нее упадут. Адриен завопил и заметался, будто окунулся в реку едкой щелочи. Поток подхватил пиявку, понес прямиком к водопаду и бросил дальше, вниз. При этом алебастровая кожа Адриена стекала с костей.

Раздался крик:

– Адриен! НЕТ!

Я обернулся и увидел Лункуа: в ее глазах пылала ярость. Серорук воспользовался моментом и, призывая на помощь небеса, обрушил ей на шею меч: клинок описал свистящую дугу; таким ударом он мог наковальню разрубить, и плоть вампирши треснула, как стекло. Однако Лункуа была Железносердом, старожилом крови Восс. Я увидел, что Серорук загнал себя в угол: рискнув нанести смертельный удар, он сам лишился равновесия. Белые, как кость, пальцы, шипя, сомкнулись у него на горле. Ударом сбоку Сероруку оторвало ухо и сломало челюсть; правый глаз лопнул, словно тухлое яйцо.

– Наставник! – закричал я и устремился вперед.

Вампирша схватила его за руку и с размаху бросила его на плитняк с такой силой, что камень раскололся. Наставник закричал, плюясь кровью. Лункуа же, крутясь волчком, еще раз, а потом и третий ударила им о мостовую. Трещали кости, красный глаз Серорука лез от боли из орбиты. А потом он взревел, задрав голову, когда вампирша уперла ногу ему в грудь и, выгнувшись, оторвала рабочую руку.

– Боже святый… – выдохнул я, резко останавливаясь.

Талон еле-еле поднялся на ноги; из глаз и ушей у него шла кровь. Плечо было сломано, грудь вмята, левая рука, окровавленная, болталась плетью. Мы с де Косте, запыхавшись, подбежали к нему. На теле Аарона я видел с дюжину колотых ран, а светлые волосы липли к покрытым кровью щекам. Серорук, сломленный, валялся на мостовой. Вампирша обернулась и швырнула его оторванную руку за перила, в реку.

– Что нам делать, серафим? – просипел де Косте.

Талон покачал головой, щеря красные от крови зубы.

– Я… не…

– Нельзя бросать Серорука, – прошептал я. – Мы втроем возьмем ее.

Вампирша расхохоталась. Забрызганная кровью, она встретилась взглядом со мной и облизнула почерневшие пальцы.

– Возьмете меня?

Покрытая снегом, она напоминала статую; красное платье на ней развевалось языками пламени. Она встала на границе круга света, который отбрасывали мы, такая прекрасная и ужасная, заговорила – и мое сердце забилось чаще.

– Меня не взять. Беру лишь я. Такова доля принцев вечности.

Сердце вовсе ушло в пятки, когда я понял, что к чему.

– Лункуа, – прошептал я. – Вороненок, дитя ворона.

– Его дитя, – тихо произнес Талон.

Серафим побледнел еще сильнее, а меч в руке Аарона задрожал. Мы знали, что охотимся за могущественным чудовищем, но и подумать не могли…

Эта тварь уже была старожилом в пору молодости нашей империи. Красная госпожа веков, омытых кровью. Дрожащим голосом я прошептал имя зверя, за которым мы охотились с самого Скайфолла, вампира, который теперь охотился на нас:

– Лаура Восс…

VI. Там, куда смертные девушки боятся заглядывать

Лаура Восс. Любимая дочь Вечного Короля.