Империя вампиров

– Красивые слова, вот только я вижу, что т-ты не умер, де Леон.

– Не сегодня – завтра. – Я снова посмотрел на то место, где стояла Лаура Восс. Ее прощальные слова так и звучали у меня в голове. – Эта охота еще не окончена.

– Но пока ч-что все впустую. Мы не выяснили, з-зачем она приезжала.

В ночи раздался пронзительный клекот. Я оглядел площадь перед собором, на которую уже вы´сыпали бароновы люди с мечами и факелами. Сверху из мрака к нам спикировал серый сокол. Лучник описал круг и влетел в собор, чиркнув мне крылом по слипшимся от крови волосам. Раненый, Серорук все же выдавил улыбку, а я от удивления даже ахнул, когда увидел, что же Лучник принес в когтях.

Тушку белого ворона.

– Умница. – Серорук кивнул. – Ты мой молодец, умница.

Сокол издал скрежещущий клекот, когда я подполз забрать его добычу. Я развязал у ворона на лапке черную ленту и развернул полоску пергамента. Это оказалась крошечная карта хребта Годсенд, выполненная утонченными штрихами. Мелким плавным почерком описывались города, что усеивали его подножья: население, активы, гарнизоны. С севера к городам Косте, Тольбрук, Скайфолл и дальше, к самому Нордлунду тянулись черные стрелочки. Невзирая на раны, я встал; кровь в жилах похолодела, стоило понять, что именно оказалось у меня в дрожащих руках.

– Де Леон? – шепнул серафим. – Что это?

Я оглядел товарищей, не зная, прыгать мне от радости или ужасаться.

– План вторжения.

VII. Отступники

Мы скакали во весь опор, спеша вернуться в Сан-Мишон, а Лучник летел впереди с вестью об открытии. Наши раны затянулись еще по пути, однако следы неполноценной победы нам суждено было носить всю жизнь. У меня на груди и руке остались рубцы от когтей убитого сына Лауры Восс. Талон обзавелся отметинами от прикосновения Призрака на брюхе, Аарон – длинным шрамом в виде крюка на лбу и щеке.

Но больше всех досталось Сероруку.

Нежить лишила его правой руки, ударами когтей выбила ему глаз и оторвала ухо. В первый же вечер после возвращения в Сан-Мишон Серорук стоял на коленях на мессе в переднем ряду, но охотником все же он быть перестал, и это понимали все.

Когда отзвучали последние гимны, настоятель Халид и серафим Талон велели нам с Аароном задержаться. Я попытался заглянуть в глаза Сероруку, когда тот уходил, но он по-прежнему в мою сторону даже не смотрел. Ему было что высказать: мы хоть и раскрыли план Вечного Короля, но вина за события в Косте целиком лежала на мне. Наставник пообещал, что больше мы с ним на охоту не выйдем, и я опасался, как бы меня не выставили из Ордена вовсе. Ведь какие бы тяготы я ни пережил в Сан-Мишоне, он стал мне домом. И вот мне грозило изгнание.

Халид вместе с Талоном стояли у алтаря. Выглядел аббат, как и прежде, внушительно: на его темной коже поблескивало серебро эгиды, подведенные зеленые глаза сверкали отраженным светом химических шариков под потолком. Тишина в соборе стояла гробовая.

– Серафим Талон поведал мне обо всем, что произошло в Косте, – произнес настоятель. – Выжить в схватке с дочерью Вечного Короля – подвиг немалый. Вседержитель явно вам благоволит, инициаты.

Взгляд Халида коснулся меня, и узел в животе затянулся туже.

– Либо так, либо вам дьявол ворожит.

Я тяжело сглотнул, а настоятель перевел взгляд на Аарона.

– Инициат де Косте, Серорук уведомил меня, что за прошедшие месяцы ты проявил себя блестяще: выдержка, доблесть, дисциплина… И еще ты нанес смертельный удар внуку самого Вечного Короля. Наставник считает, что тебя пора причислить к лику угодников.

Де Косте взглянул на меня, явно испытывая внутреннюю борьбу.

– Настоятель… шанс нанести тот смертельный удар сыну Лауры дал мне Габриэль. Он же оглушил ее, и у нас появилось время укрыться на священной земле. Если бы не он, мы были бы уже мертвы.

– О поступках де Леона в Косте Серорук мне тоже рассказывал, – ответил Халид.

Я потупился, в животе у меня снова скрутило. Наверняка Серорук рассказал Халиду о моей дерзости. Моя поспешность самому наставнику стоила рабочей руки, и мы чуть не упустили добычу. А ведь Серорук заступился за меня перед Талоном, когда тот предложил отвести меня на Небесный мост, и теперь я мог лишиться благодетеля. И все же…

– Что теперь станет с мастером Сероруком, настоятель? – тихо спросил я.

– Я думал, тебя больше заботит собственная судьба, Львенок.

– Я поступил как посчитал нужным, – пробубнил я, не поднимая глаз. – Видит Бог, и снова поступил бы так. Но… я виноват в том, что стало с Сероруком.

– Серорук еще не решил, как ему быть, – вздохнул Халид. – Он крепок, как сребросталь, но еще не скоро оправится от того, что сотворил с ним, с его умом и телом, Призрак в Красном.

– Пиявка нечестивая, – прошептал Аарон.

– Мы должны отомстить, – зло проговорил я. – Выследить ее и…

– Ничем подобным ты заниматься не станешь, трущобная тряпка для кончи, – отрезал Талон. – Считай благословением, что мы не сняли с тебя эгиду вместе с кожей и не сбросили со стен обители.

Я моргнул.

– Так меня что… из Ордена не выгонят?