Империя вампиров

Жан-Франсуа изобразил легчайшую улыбку.

– А мальчишка возьми да и окажись девушкой.

Габриэль поморщился, когда Мелина вынула из его ладони длинный осколок.

Он посмотрел на семиконечную звезду, серебро чернил которой поблескивало в свете лампы.

– Еще покурить мне, надо думать, не позволят?

Историк взялся за перо и ответил хмурым взглядом.

Габриэль пожал плечами:

– Попытка – не пытка.

Тогда он поднес бутылку к губам и сделал неспешный большой глоток прямо из горлышка.

– Итак. Конец. Начало. Грааль.

Книга шестая

Как дьяволы умеют летать

Из чаши священной изливается свет,

И верные руки избавят от бед.

Перед святыми давший обет,

Один человек вернет небу цвет.

– Неизвестный автор

I. Не бойся темноты

– Ты девка.

– Я заметила.

– Вот дерьмо.

Я провел здоровой рукой по волосам и выдохнул плотное облачко белого пара. Диор подняла на меня взгляд: она промокла до костей, губы от холода уже синели. Мы скорчились на берегу реки Вольта, кромка которой покрылась коркой льда, словно борода снежного людоеда. А впереди, на возвышенности простерся мертвый лес. Ночь была черна, как грех, как река у нас за спиной, как сердце твари, что порвала в лоскуты наш маленький отряд.

– Вот дерьмо.

– Т-ты уже говорил это. Что с Сиршей?

– Она мертва, – со вздохом ответил я.

Глаза Диор округлились.

– Т-ты уверен?

– Дантон порвал их с Фебой на части у меня на глазах. Так что oui, я, сука, уверен.

Девушка тяжело сглотнула и стиснула челюсти.

– Сестра Хлоя?

Я посмотрел на темные голодные воды, что забрали моего старого друга и молча бежали прочь мимо нас. Глаза защипало, и я покачал головой.

– Вот дерьмо, – прошипела Диор.

– Я так и сказал.

Девица понурила голову, обхватив себя руками и дрожа. На миг мне показалось, что она вот-вот расплачется, сломается. Никто бы в целом мире не стал ее винить за это. В тот момент она показалась мне такой маленькой, такой одинокой. Но вот она заставила себя встать и, пошатываясь, побрела на мелководье. При этом она не сводила синих глаз с силуэта Сан-Гийома на утесах по ту сторону реки. Ткнула в монастырь пальцем и заорала во всю мочь:

– Я тебя убью! Слышишь меня, паскуда? Я тебе, сука, сердце вырву и заставлю сожрать его. Сучий потрох, шлюхин сын, ты…

– Довольно. – Я положил ей руку на плечо.

– Сука, не трогай меня! – Она попыталась отмахнуться.

– Она и мне другом была! – прокричал я. – Ты еще не родилась, а я уже знал ее! Но ты орешь в пустоту, а каждый миг, который мы тратим здесь впустую, Дантон использует, чтобы пересечь реку и снова вцепиться нам в глотки! Надо идти!

– Какие еще, сука, мы? – Девица принялась зло расхаживать туда-сюда по колено в ледяной воде. – Это Вольта! Ты что, забыл: дальше ты не идешь!

– Мне бросить тебя тут? Что я за сволочь, по-твоему?!

– Ну а на кой тебе оставаться? Тебе же плевать на меня! Это ты Хлое слово давал. Теперь тебе к семье пора, нет, что ли? Собирай манатки, герой.

Я присмотрелся к этой девице: полуголой, продрогшей до костей и очень злой – и в зеркале ее глаз увидел свое отражение. Я не мог винить ее за мысли, что я ее брошу. Она и правда верила, будто я – такое вот чудовище. Сломленное. Эгоистичное. Безбожное. Злое.

Мы с ней были знакомы едва ли месяц, а она уже знала меня лучше многих.

– Надень. – Я протянул ей пальто. – Иначе замерзнешь насмерть.

– Не нужна мне твоя жалость. И помощь мне твоя не нужна.

– Гордыня еще ни одному мужику не наполнила брюхо и не согрела от замерзания насмерть. С девушками то же, готов спорить. – Я снова протянул ей пальто. – Не дури.

Она еще немного посмотрела на меня злобным взглядом, а потом все же выхватила у меня одежду.

– С теми, кто спас тебе жизнь, Лашанс, можно быть и помягче.

Хмурое выражение немного сошло с лица Диор, но все же благодарить она меня не стала. Молча накинула на плечи мое пальто: ей, такой тощей, оно было великовато. С белоснежных прядей у девицы капало. Она неплохо изображала злость, и я лучше многих знал, что гнев на какое-то время может согреть, но нам следовало поспешить и найти укрытие, развести костер, иначе она замерзла бы насмерть. Да и я вслед за ней.

– Идем. – Я кивнул. – Там дальше есть скалы. Если повезет, отыщем пещеру.

– А если не повезет? – спросила Диор, уже начиная стучать зубами.

– Скажем Боженьке спасибо за его последовательность.

И мы потащились вверх по склону берега, оставляя позади тень Сан-Гийома. О великий Спаситель, ну и холод же стоял в ту ночь! Блуза и брюки на мне промокли насквозь, из раны в животе текла кровь, а каждый выдох срывался с губ облачком. Силы идти мне придавала последняя доза санктуса, которую я выкурил еще в монастыре, но Диор дрожала и вскоре начала спотыкаться. Первый раз она упала через милю – запнувшись о корень, лицом прямо в мешанину снега и грязи. Руку помощи она оттолкнула и, шипя, поднялась на ноги, но через несколько сотен ярдов завалилась снова. Потом еще раз.