Империя вампиров

Губы у нее совсем посинели. Она не то что идти – дышать не могла. Сломанное Дантоном запястье у меня пока не зажило, и тогда я, невзирая на протесты Диор, здоровой рукой закинул ее себе на плечо.

– К-когда ж т-ты слезешь с м-меня?!

– Вообще-то это ты сверху.

– М-мечтать не в-вредно, с-с…

– Закрой щель, Лашанс.

Снег повалил гуще, холод пробирал до самых треснувших костей. Ноги онемели, обручальное кольцо висело на пальце ледышкой. Но вот наконец мы, слава Богу, добрались до утесов над рекой и, спотыкаясь, дрожа, я отыскал расселину в склоне из красного песчаника, за которой обнаружилась узкая пещерка. Внутри я почти ничего не видел, но на полу разглядел кости, учуял старый след зверя и его мускусный запах. Мы вошли в заброшенное волчье логово.

Я опустил Диор на пол пещеры и убрал у нее с лица прихваченные изморозью волосы.

– Лашанс? Слышишь меня?

В ответ она застонала. Глаза ее были пустыми, губы – фиолетовыми.

– Мне нужно найти топливо для огня. Не засыпай, слышишь?

Девица снова лишь невнятно забормотала в ответ, не поднимая темно-синих, будто подбитых век. Потеряй она там сознание, в себя уже не пришла бы. И тогда я, ругаясь, достал из ножен Пьющую Пепел. Опустив ее на колени Диор, стиснул рукоять так, что побелели костяшки пальцев.

– Не давай ей уснуть, Пью.

«Пальцы не для щипков даны, как и ладони – не д-для оплеух. Клинок – расклинивает, а лезвие режет, песня – д-для танцев, а красное, красное…»

– Просто… расскажи ей, сука, о чем-нибудь, ладно? Не давай заснуть.

«Ис-стории рассказать? Много их у меня».

Я положил руку Диор на эфес сломанного меча. Стоило ее пальцам сомкнуться на оплетке из вытертой кожи, как она распахнула глаза и часто задышала.

– О… о… о Боже.

– Только не надо мрачнухи, Пью, – предупредил я. – Чтоб со счастливым концом, поняла?

«Ни в коем разе, ни в коем, ни в коем разе, Габриэль».

– Я серьезно.

«Как и я, друг мой. И м-мне так жаль…»

Отпустив эфес, я выбежал во тьму. Принялся искать что-нибудь сухое, что сошло бы за топливо, пока не закончилось действие последней капельки санктуса. Я ломился сквозь лес, срывая ветки и мысленно представляя, как Хлоя отпускает мою руку и падает в темные воды. В моей гудящей голове так и звучали ее прощальные слова.

– Диор важней всего, Габи.

Хлоя Саваж. Она верила, верила в эту девицу так сильно, что даже умерла за нее.

Ну и какого хера мне было делать сейчас?

Набрав приличную охапку хвороста, я со всех своих онемевших ног бросился назад к пещере. Диор сидела внутри, скрючившись и дрожа с ног до головы. Зато была в сознании, не выпускала из рук Пьющую Пепел и во все глаза смотрела, как я развожу костер. Я умудрился не потерять огниво, которое взял у капитана, и теперь чиркал им над растопкой. На мгновение вспомнил отчима и его уроки, что он давал мне в лесах Нордлунда, когда я был еще мальчишкой.

Лорсон. Мама. Амели. Селин.

Все это осталось в прошлой жизни.

– Она поет м-мне, – удивленно прошептала Диор. – Твоя Пьющая Пепел.

Я взглянул на меч в дрожащей руке девицы. На посеребренную даму на крестовине эфеса. Прекрасную. Несносную. Совершенно безумную.

– И о чем же она тебе поет?

– О б-б-битве при Близнецах.

Я фыркнул.

– Ну тогда не верь ни слову. Пью там даже не было.

– Т-ты убил ее. С-с-сестру Дантона.

Я слегка подул на тлеющее пламя. Сломанная рука пульсировала, пальцы онемели.

– Ты видел его, – не отставала Диор. – Вечного К-к-к-роля.

И несмотря на боль, я вызвал в памяти его образ: юноша, сказочный и вечный, прекрасный и кошмарный, окутанный таким плотным, холодным, горьким и тоскливым отсутствием света, что у меня чуть не замерзло сердце. Я снова услышал клятву вечного отца тому, кто убил его возлюбленную дочь: «У меня впереди вечность, мальчик».

Я забрал меч из трясущихся рук Диор.

– Я же просил: без печальных концовок, Пью.

«Прости, Габриэль, но она должна узнать п-правду об этом, рано или п-п…»

Я убрал меч в ножны, которые прислонил затем к стене. Поворошил ветки, чтобы ярче разгорелось пламя. К рукам наконец вернулась чувствительность, запястье пульсировало. Дым уходил сквозь трещины в своде пещеры, и наше маленькое прибежище постепенно наполнялось теплом. Я стянул с себя мокрую блузу и потыкал в медленно затягивающуюся рану на животе. Дантон, эта сволочь, обработал меня на совесть, но не дожал. Я поклялся, что он об этом пожалеет. Диор молча следила за мной; в сгущающемся тепле трясло ее уже не так сильно.

– Десять тысяч, – произнесла она наконец. – Ты победил армию из десяти тысяч вампиров.

– Не в одиночку же. Я не один был.

– Если б-бы не ты, Вечный Король захватил бы Нордлунд.

– Так он его и захватил, девочка. Спустя три зимы бухта Слёз замерзла, покрылась льдом, и он пронесся по всему северу. Я просто заставил его подождать.