Империя вампиров

Одна улица. Несколько лавок без вывесок и витрин. Женщины с острыми пронзительными взглядами и неприглядные мужчины с татуированными смуглыми лицами, на которых при помощи чернил и ножей были выведены обрывки заклинаний. Дух стали в воздухе. Пепел и грезы о бледных богах, умерших задолго до того, как мы узнали о Едином. У меня болели все кости, глаза покраснели, как речная глина, но мы дотащились до узкой черной двери, в которую я постучал шесть раз. Вывеска над порогом гласила «Цена».

– Сури!

– У меня от этого места мурашки по коже, – прошептала Диор.

– Сури.

– Его зовут Мышь[27]?

– Её. Старайся не п-поднимать глаз и плотней закрой рот. Тут в-все очень серьезно. – Я снова постучал в дверь. – Сур…

Черную занавеску на окне у двери отдернули, и сквозь грязное стекло на меня уставилась пара бледных – и как будто слепых – глаз. Тогда я прижал к окну, размазывая по нему пот, ладонь со звездой. У меня даже десны болели.

Занавеска снова упала. Мне казалось, что прошла вся моя жизнь, прежде чем на двери открыли все шесть замков и убрали все шесть цепочек. Медленно и со скрипом она отворилась, и на пороге я увидел древнюю сморщенную женщину, согбенную спину которой укутывала обвешанная серебряными амулетами дымчато-серая шаль. Зрачки старухи от возраста совсем побелели, но все же она сощурилась при виде меня.

– Лион Нуар[28], – промурлыкала она, показав в улыбке пустые десна.

– М-мадам. – Я поморщился – Если вам угодно, я б-бы хотел закупиться.

Женщина перевела взгляд на Диор и осмотрела ее с ног до головы. Потом наконец мадам Сури прошаркала внутрь.

– Входите свободно и по доброй воле.

Мы переступили порог, и Диор тихонько выругалась. В доме царил хаос: как будто барахолка решила по пьяни выпустить пар, перепихнувшись с лечебницей для душевнобольных. Каждый квадратный фут помещения занимали полки, а каждый их квадратный дюйм – книги и склянки, травы и весы, крошечные создания в банках с мутным раствором, песочные часы в костяных руках. Лавку освещала мягким светом сотня химических шариков, а воняло тут кошачьей мочой и безумием.

– Мы слышали, что ты погиб, Лион, – шаркая впереди, сказала мне Сури.

– Кое-кто эт-того хотел.

Старуха с улыбкой обернулась.

– Что ж, смотрю, Бог таких любит.

Мы пошли дальше за ней; Диор старалась не отставать от меня и при этом разглядывала каждый уголок и закуток, и наконец старуха оперлась о длинную стойку. Посреди всех этих пыльных склянок с диковинками и книг в кожаных переплетах стояло кресло-качалка. В нем сидел скелет в старомодных шелках и напудренном парике.

– Ты глянь, кто пришел, Мину[29]

, – проворковала Сури. – Наш Черный Лев, воскрес из мертвых.

Я поклонился костям.

– Рад снова вас видеть, мадам. Вы не состарились ни на ночь.

– А вот ты, – укоризненно заметила Сури, – видал свои лучшие денечки.

– Надеюсь, что ты это п-поправишь.

– Надеешься? Не молишь?

– Мольбы – больше не мое.

– Мы так и слышали. – Слепые глаза стрельнули в сторону Диор. – Что нынче поделываешь?

– При всем уважении, мадам, вас это не касается.

– Справедливо. – Раскурив костяную трубку, Сури выдула мне в лицо струйку жиденького желтого дыма. – Чего изволишь? Хорошенькие монахини с дурным вкусом к мужчинам, боюсь, закончились.

– Крови мне, – произнес я так, будто эти слова растеклись у меня на языке шоколадом.

– Снаружи этого за глаза, бесплатно. Если, конечно, тебе охота бегать от солдатни и рисковать визитом к инквизиторским щекотунчикам.

Диор оторвала взгляд от окружавших нас диковинок.

– В городе инквизиция?

– Заявились шесть ночей назад. – Старуха склонила голову набок. – Это тебя тревожит, девочка?

– Я не девочка.

Сури со смехом обернулась к скелету.

– Слыхала, Мину? Она, оказывается, не девочка.

– Мы пришли, – прошипел я, – покупать. И мне нужна очень темная кровь.

– Хм-м-м. – Мадам Сури оторвалась от стойки и двинулась вдоль полок. Сняла с одной пыльную книгу в вытертом переплете, озаглавленную «Полная и несокращенная история флористики Элидэна», и открыла ее. Внутри был вырезанный в страницах тайник, набитый дюжиной фиалов с высушенной кровью.

– Боюсь, это все из грязнокровок, – предупредила Сури. – Торговля замедлилась в эти ночи. Дивоки из конфетки, которой был запад страны, сделали дерьмище, а на востоке учинили большое безобразие Воссы.

– Сгодится, – прошептал я, утирая пот с лица. – Дальше, мне нужен будет химический цех. Ступка и пестик. Корень остролиста и немного красносола, а еще…

Старуха вскинула руку и кивнула.

– Кровь за кровь?

– Кровь за кровь, – ответил я, закатывая рукав.

Сури порылась под стойкой и достала несколько фиалов да стеклянную трубку, на кончике которой поблескивало посеребренное острие. Затем она посмотрела своими слепыми глазами на Диор.

– Ты должна мне, ma chérie.

Диор нахмурилась.

– Что?