Империя вампиров

Финчер ответил злобным взглядом. Подобрал оружие и рассек им воздух. Снова напал, на сей раз осторожнее, плетя рисунок из ошеломительной серии ударов: голова, грудь, голова, живот… Но я эту песню знал. Сам столько раз пропел ее к тому времени, что помнил наизусть. Сталь – матерь. Сталь – отец. Сталь – друг. Я снова вышиб меч у Финчера из руки, а потом жестоким ударом локтя порвал ему губу. Он упал на каменный пол круга, и я приставил острие меча к его горлу. Сердце затрепетало при виде крови.

– Сдавайся, брат.

Финчер утер разбитую губу.

– До двух побед?

– Котята такого счета не знают, – улыбнулся я.

Финч глянул на своего наставника и поворчал:

– Тогда сдаюсь.

Я протянул ему руку, помогая встать, и он, морщась, помассировал челюсть. Надо было отдать ему должное, он не сильно расстроился. Брат Алонсо хлопнул в огромные ладоши и осклабился.

– Отличный удар, де Леон. А нам с тобой, Финчер, похоже, надо поработать.

– Да, наставник, – потупившись, пробормотал парень.

– Де Северин, ты следующий! – радостно крикнул Алонсо крупному парню. – Посмотрим, каков этот слабокровка против Дивоков, а?

Де Северин взглянул на Серорука, будто спрашивая у того дозволения, но мой наставник, как и в прошлый раз, не проявил участия. Мой язык, решил он, это моя беда. И тогда здоровяк-барчук взвесил в руках тренировочные клинки, ухмыльнулся де Косте и вошел в пределы рисунка.

Рубашка на де Северине была расшнурована, и я видел у него на груди ревущего медведя, герб клана Дивок. Бледнокровки и так необычайно сильны, но Дивоки – это просто кошмар. Почти все они управлялись с двуручным мечом одной рукой, и в Перчатке действовало негласное правило: Дивоки занимаются только с деревянными макетами, чтобы ненароком не разрубить партнера пополам.

Де Северин вскинул здоровенные, размером с небольшие деревца, мечи.

– Au revoir [21], слабокровка.

Его мечи с гудением рассекли воздух почти у самого моего лица. Я отпрянул, выпучив глаза: де Северин налетел подобно грому, не давая ответить. Так мы какое-то время и танцевали: он рубил и колол со сдержанной яростью, а я не давал ему достать себя. Мечи у де Северина были шести футов длиной каждый, сила устрашала, но, если честно, он больше полагался на мускулы, не на технику. Зато у паренька с низов она как раз-таки отточена, и с этим не поспоришь. Если человека кормить объедками со стола, оголодает он еще раньше, чем отощает. Голод из щенков делает волков, а из котят, сука, львов.

Я скользнул в сторону от удара справа, ответил левой и опасно приблизился. Тут от тяжелых мечей толку не было, даже с нечестивой силой де Северина. К тому же барчук не отличался ловкостью и не ушел от апперкота навершием меча: оставляя в воздухе дугу из слюны и сверкающих капель крови, он взлетел и тяжело рухнул на камень, разразился проклятиями. Я же приставил к его горлу меч.

– Сдаюсь, – прорычал де Северин, сверкая клыками.

Алонсо вскинул кустистую бровь, глядя на Серорука.

– Вот же мелкий паршивый склочник.

– Слабокровка, – тяжело дыша, ответил я.

Из-за шрама ухмылка Алонсо получилась особенно страшной.

– Де Косте, ты следующий.

– Думаю, мы видели достаточно, – сказал Серорук.

– А, да брось, брат, – улыбнулся Алонсо. – Полезно пролить крови…

– Я сказал – достаточно, – повторил Серорук, глядя ему в глаза. Он был ниже и худее, но тон его не терпел возражений. – Они оба мои ученики, брат. Не позволю им пускать друг другу кровь без веской причины.

Это было достойно уважения: оказалось, Серорук присматривает за нами обоими, хоть и носит маску отстраненной жестокости. Однако между нами с де Косте ощущалась неприязнь, да так явно и плотно, что ее можно было рубить тренировочным клинком. Я все еще кипел, стоило вспомнить, как он избил меня и угрожал. А сам он сердился из-за моей маленькой победы в Скайфолле.

– Наставник, – сказал я. – Я с радостью научу этого…

– Я сказал – нет, инициат. Больше повторять не стану.

Я взглянул Аарону в глаза и скривил губы.

– Ангел Фортуна тебе улыбается, пес.

– Как ты назвал меня, пейзан?

– В тот день ты нанес мне подлый удар, как собака, сам знаешь. Атакуй ты меня честно, я выбил бы тебе к херам все зубы. Ты трус, де Косте.

Этого оказалось достаточно. Аарон напал – быстро, как змея, и мощно, как молот. Его красивое личико перекосило от гнева, и бил он мне в горло так, будто и впрямь хотел прикончить. Я парировал выпад, но тут барчук врезался в меня, и мы упали. Словно два пятилетних ребенка, принялись кататься по земле и тузить друг друга. Аарон схватил меня за рубашку и локтем ударил по горлу, а я врезал ему кулаком по губам и улыбнулся, видя, что они разорвались о клыки.

– Довольно!

Серорук растащил нас за шкирки. Мы с де Косте еще немного повозились, но тут наставник заставил меня плюхнуться на задницу, а Аарона с рычанием отшвырнул назад.

– Вы же не дворняги в воровском притоне!

– Этот хрен первый начал.

– И закончу, слабокровка ты сраный! Убью на хер!

– Хватит! – взревел Серорук.