Иная судьба. Книга II

И как политик политика — даже одобрял. Натянуть нос соседней хитрозад… хитрой державе, сломать интригу, на корню пресечь ряд опасных провокаций — и всё это благодаря ловкой и своевременной рокировке королевы и пешки! Чрезвычайно удачный ход.

Но дальнейшие его действия монарх, мягко выражаясь, не одобрял.

Герцог должен быть выше мужчины. Интересы страны — выше личной увлечённости. Понравилась девица? Сложилось весьма удачно, что ты приблизил её к себе, и не потеряв лицо, и соблюдя интересы государства. Прекрасно. Однако наигрался — и будет. Согласен, признать её герцогиней было в тот момент необходимо. И легенда хороша, которую запустили в народ, чернь любит такие истории, да и среднее сословье растекается от умиления; но не пора ли остановиться? Драгоценный друг и верный рыцарь, неужели ты не понимаешь, что, введя её в свет и заставив официально признать герцогиней, ты оскорбишь до глубины души д в о р я н с т в о? Сиятельные графы, родовитые виконты, маркизы, бароны — вынуждены буду склоняться перед крестьянкой, а это… унизительно. Ибо, прости, друг, но, как говорят в народе, шила в мешке не утаишь. Если сейчас слухи — без подтверждения только слухи, то после того, как наши патриции поймут, что перед ними ряженая — а они раскусят её в два счёта, не сомневайся — рухнет всё, что ты задумал. Пока она не высовывается — ей, да и тебе многое прощают, особенно умные люди; но стоит ей показаться перед всеми в полном блеске своего невежества — ты станешь посмешищем. Пока не поздно, объяви её слабоумной, скажи, что память к ней так и не вернулась, да отправь тишком в тот же Фуа. Пусть живёт себе, не высовываясь, в тепле и довольстве, можешь видеться с ней, пока не надоест. Трогательно, романтично и… понятно.

А через год-другой мы подыщем тебе другую невесту, неожиданно жёстко заканчивал Его Величество. Соответствующую во всех отношениях. И, возможно, частью своего приданого она значительно увеличит земли твоей, а значит, и моей благословенной Галлии. Или даже позволит нам выйти за пролив. После смерти некоего венценосного мужа, которая ожидается с недели на неделю, говорят — бедняга плох, весьма… Так вот, после него на троне остаётся дочь. И у тебя, Жильберт, есть весьма существенные шансы поверх герцогской короны водрузить королевскую. Жильберт Эстрейский станет ещё и Бриттанским. Поверь, будущий брат-монарх, это стоит многих прекрасных юных дев.

…Нет, Генрих. Ни одна Мария, даже Тюдор, и ни одна корона не стоят ногтя моей Марты. Что ж ты сам не посватаешься к Бриттании? Ты, вдовец!

И кое-чего ты пока не знаешь, с неожиданным злорадством подумал Жильберт. Видно, о том, что Дюмоны-Лорентье — благородного, дворянского происхождения, тебе ещё не доложили. Молодец Винсент, держит сведения крепко. Устроим старичку Анри сюрприз… Да! Не забыть: напомнить Максу, он собирался изучить наследство от покойницы Дюмон, предполагаемой родственницы «мастера Жана», а скарб, что от неё остался, и возможные бумаги — что важнее — хранятся у сестёр-урсулинок, куда завтра собиралась с визитом Марта. Конечно, она поедет не одна, а с Доротеей, вот пусть Максимилиан их заодно и сопроводит. А то эта загадочная блондинка в летах шарахается от секретаря, как чёрт от ладана… В одной карете не шарахнется. Всё будет благопристойно и чинно, в рамках этикета.

Его светлость усмехнулся и притянул к себе любимую тёплую жёнушку.

Нет, Генрих, не отдам. Знаю я твоих подпевал: даже, если сделаю вид, что иду на уступки и спрячу ото всех Марту в Фуа — её и там отыщут. И устроят, в угоду тебе, или случайное падение с лестницы, или отравление трюфелями, тоже случайное. Ты, конечно, будешь что-то подозревать, назначишь расследование, поскорбишь немного — и отправишь меня сватать т в о ю невесту. Ну, уж нет. Я тебя заставлю…

…Я вас всех заставлю ей поклониться, в бешенстве закончил герцог. Забыл, Генрих, что твой прадед в восьмом колене, основатель династии, сам был бастардом крепких крестьянских корней?.. Спохватился, потому что Марта беспокойно заворочалась, застонала во сне, будто почувствовав его взвинченное состояние. Осторожно коснувшись губами её виска, Жильберт замкнул её в кольцо рук, отгораживая от всего мира. Не отдаст.

Ещё неизвестно, у кого из вас более чистая родословная, Ваше Величество, подумал, погружаясь в сон. У вас, у Марии Тюдор или у моей супруги. На наследственном медальоне, что выкрала её сумасшедшая тётка, а потом вынуждена была продать, ясно обозначен герб…