Иная судьба

— Вот… — шепчут, улыбаясь, алые губы, веснушки искрятся — капли солнца на лице. — Дай руку, не бойся, не обожжет…

И огонек — рыжий, кого-то очень напоминающий, прыгает на ладонь, весело пляшет, изо всех сил машет ручонками: хайре, хайре, немедленно радуйся, я буду греть!

Пусть нельзя согреть — но все равно буду.

Зачем он взял его тогда? Зачем вообще пришел? Просто мимо по работе пролетал — глупая отговорка.

В первый раз, во второй раз, в десятый раз. Когда показывал ей Флегетон — наверное, тоже мимо пролетал.

И десять лет назад, когда слушал ее песни у костра.

И на прошлое новолуние.

Просто пролетал, просто делать было нечего, просто пришел…

Просто замерз.

Воспоминания лезли через край, не слушали сурового мысленного окрика.

Последние лучи солнца путаются в ярко-рыжих волосах, пламя перевивается с пламенем.

— Ой, как хорошо, что ты опять пришел! Смотри, у меня тут… вот. Деметра вырастила новый сорт фиников. Я люблю сладкое, ты любишь? Нет, куда ты, ты должен попробовать, вот…

— Меч разгневается на меня, богиня. Он недолюбливает, когда за него хватаются липкими пальцами.

— А мы ему ничего не скажем. И вообще, вон там очень хороший ручеек, там такая наяда красивая! И руки не будут липкими.

— Если вытереть их об наяду?

— Ты так смешно говоришь. Ой, у меня, кажется, пальцы к твоим перьям прилипли. Они же у тебя железные, разве нет? Перья. Они же не могут прилипать?

— Не могут. А прилипают.

— Слушай, мне кажется, эти финики какие-то очень уж липкие. Они, конечно, на вкус будто мед… но они и вообще будто мед. По-моему, мы теперь с тобой тоже будто мед. За нами, наверное, пчелы теперь будут гоняться. То есть, я, конечно, совсем не против, они очень красивые! Но вот для тебя это будет как-то странно, да?

— Для меня будет все равно, богиня. Я могу обрядиться в светлые одежды. Могу явиться к умирающему с полной корзиной фиников — и все равно…

— …тебя точно нужно немножко постирать. А со светлыми одеждами и финиками — ты правда пробовал?!

Крыльев коснулся сквозняк. Ледяной, стылый. Выдрал из ненужного, лишнего воспоминания, колыхнул пряди волос вдоль стен коридора. Подплыла тень белоголового мальчика — взглянула вопросительно и пусто.

Чего ты хотел в своем доме, Чернокрылый? Зачем пришел сюда?

Не в доме. У чудовищ не бывает домов. Бывают — стены, чтобы отгородиться от враждебного мира.

Впрочем, кажется, Владыки похожи на чудовищ — маленькая блаженная говорила об этом недавно.

— Я сегодня подарила смертным триста огоньков! Вот таких, посмотри — правда красиво?

Огонек вспыхивает и танцует на ладошке, и дробится в глазах на маленькие искры.

Заставляет забыть, что сегодня делал он.

Сколько прядей отнял у смертных и сколько огней загасил.

— Правда. Красиво.