Инквизиция, ересь и колдовство. «Молот ведьм»

Среди experientia в Malleus Maleficarum есть два нарратива, содержащих истории об отношениях ведьм с инкубами. Оба они представлены разнесенными в пространстве текста историями, к которым Инститорис возвращался неоднократно для подтверждения того или иного обвинения. Это серии отрывков с общим сюжетом, местом действия и узнаваемыми персонажами. Разумеется, «брат Генрих из Шлеттштадта» не был бы собой, если бы в его пересказы собственных историй не закралась некоторая путаница. Однако повторы и оговорки важны для понимания его метода рассуждений.

Первым нарративом является история Агнессы-банщицы (Agnetis balneatricis), осужденной и казненной в вольном имперском городе Равенсбурге вместе с некой Анной из Миндельхайма (Anna de Mindelheim). Он включает в себя три больших фрагмента, относящихся к первой, четырнадцатой и пятнадцатой главам первого вопроса второй части Malleus Maleficarum

[502], и нескольких беглых упоминаний в четвертой главе того же вопроса.

История Агнессы-банщицы примечательна прежде всего тем, что ее освещение в Malleus Maleficarum позволяет проследить трансформацию состава преступления от заурядного обвинения в злонамеренном колдовстве (maleficia) в виде градобития, послужившего исходным поводом для преследований, до развернутого описания длительной плотской связи ведьмы и демона.

Первый фрагмент данного нарратива сообщает, что ведьма-банщица (vna illa balneatrix) многого натерпелась от дьявола (se multas a diabolo fuisse perpessam [perpessas] iniurias ea

) за то, что не смогла организовать для него свидание с «благочестивой девушкой из богатой семьи» (virginem quandam deuotam et filiam cuiusdam prediuitis). Агнесса «должна была соблазнить ее таким образом: пригласив ту в праздничный или какой иной день, чтобы сам демон в облике юноши мог вести [с девушкой] беседу» (seducere deberet taliter vt ipsam festiuo|aliquo die inuitaret vt et [последнее слово в издании Бассея опущено] ipse demon in specie iuuenis cum ea sua colloquia habere posset). Набожная девушка смогла противостоять искушению традиционным и единственно действенным (с точки зрения автора Malleus Maleficarum) способом — осеняя себя крестным знамением (illa signo sancte crucis se muniuit

), в результате чего у неудачливой сводни возникли серьезные неприятности.

К теме совращения невинных с отсылкой к равенсбургскому опыту Генрих Инститорис в Malleus Maleficarum вернется еще дважды, заверяя, что дьявол «стремится привлечь или изменить умы окрестных девиц и прочих людей» (vt iuuencularum circumstantiam vel aliorum hominum mentes valeat aut allicere aut immutare) и что ведьмы должны были «работать над совращением святых девственниц и вдов» (in subuersionem sanctarum virginum et viduarum laborare)[503].

Однако этот эпизод отступает перед главной составляющей злонамеренного колдовства (maleficia

) — «плотскими мерзостями с демоном-инкубом» (carnali spurcitia cum demone incubo), подробное описание которых и содержится в интересующем нас experientia, случае из инквизиторской практики Генриха Инститориса.

История грехопадения Агнессы начинается с туманного упоминания некой «другой старухи» (alia vetula), соблазнившей банщицу занятиями колдовством. Однако эта сюжетная линия не получает дальнейшего развития, и вместо «другой старухи» появляется главное действующее лицо — демон. Агнесса встретила его, когда спешила навестить своего любовника ради плотских утех (amasium suum fornicationis causa visitare). Демон в облике человеческом на дороге (in via0 in specie humana) окликнул ее по имени и спросил, не узнает ли та его, и, получив отрицательный ответ, представился сам и сделал соответствующее предложение (Demon sum, et si volueris, ad tuum bene placitum semper | ero paratus, nec in quibuscunque necessitatibus te deseram).