Инквизиция, ересь и колдовство. «Молот ведьм»

Посланник апостольского престола на правах очевидца живописал стигматы, обретенные Лючией Брокаделли, что должно было самым наглядным образом продемонстрировать подлинное Божественное присутствие в рядах истинной (т. е. католической) церкви. Несколько неожиданно для современного читателя автор Malleus Maleficarm в этой ситуации выступил в роли свидетеля чудес женской святости, сила которых должна была побудить к покаянию мужчин-еретиков, причем не рядовых членов секты (именно так и расценивал Unitas Fratrorum инквизитор), но ересиархов, людей, участвовавших в формировании ложного вероучения.

Как показывает анализ переписки «чешских братьев», проведенный Т. Херциг, истории santa viva вызвали оживленное обсуждение среди участников движения, однако не привели их к покаянию и отречению от собственных «ошибок».

Убедившись в том, что цель устного обращения к еретикам достигнута не была, Инститорис взялся за написание сочинения «Щит, веру святой римской церкви защищающий от ереси вальденсов или пикардов» (Sancte romane ecclesie fidei defensionis clypeus adversus Waldensium seu Pikardorum heresim), которое также вызвало широкое обсуждение в среде «чешских братьев». В эту книгу вошло краткое обличительное послание, адресованное лично Лаврентию Красоницкому, — «Против наивысшего защитника вальденсов Лаврентия Крассоница из Литомышля» (Contra supremum waldensium defensorem Laurentium Crassonycem de Lythomisshil… epistula), в котором автор упорно продолжал именовать своего оппонента «братом [из] вальденсов, просторечно [именуемых] пикардами» (Fratrum waldensium vulgariter pikardorum).

По существу, «Щит, веру святой римской церкви защищающий…» стал своего рода прокламацией, фиксирующей позицию Инститориса в незавершенном диспуте. Создание этой книги повторяет ситуацию вокруг Malleus Maleficarum

— не сумев отстоять свою позицию в реальной конфликтной ситуации, Инститорис формулирует и публикует свое видение решения проблемы в сопровождении документов, полученных им в папской курии и подтверждающих его статус.

Так или иначе, этот конфликт не имел фатальных последствий для оппонентов «посланника апостольского престола» — Томас из Пршелоуча и Лаврентий Красоницкий благополучно пережили своего сурового обличителя. Сам же Инститорис последние годы своей жизни был занят продвижением культа santa viva — он составил памфлет о Лючии Брокаделли и занимался организацией его перевода на «просторечные» языки и издания в Германии и Испании.

Относительно обстоятельств смерти «брата Генриха из Шлеттштадта» существуют несколько противоречивые свидетельства более поздних источников. Й. Ханзен приводил в своей антологии запись доминиканца Иоганна Линднера (Johanna Lindner), сделанную в 1530 г., что Инститорис «в Ольмюце, что в Моравии у [церкви] св. Марии Магдалины проповедовал, где и умер в 1505». При этом в своем комментарии немецкий историк отмечал, что церковь с таким названием была в Брно, но не в Ольмюце[187]. Кроме того, Й. Ханзен приводил еще одно позднее упоминание, согласно которому брат Генрих в свои последние годы читал проповеди «о папе, императоре, короле, волшебстве (sic!) и ереси» (

vom pabste, keiser, könige, zöbrei und keczir) «в Нейсе, что в Силезии» (Neise in der Slesia, сейчас город Ныса (Nysa) в Польше)[188]

. Возможно, это было последнее путешествие нунция папы Александра VI, а также — инквизитора еретического нечестия и профессора теологии, брата Генриха Инститориса из ордена проповедников.

2.2. «Слово бога истинного народу (…) проповедовать и излагать». Инквизитор как проповедник

«Колдовство было спорной территорией не просто в зале суда, но в каждом обществе, где оно происходило, и в каждом тексте, в котором оно обсуждалось»[189].

Стюарт КЛАРК. «Введение» — [ «Языки колдовства: нарратив, идеология и значения в культуре раннего Нового времени]

«Ты не должен верить тому, что вред, наносимый людям, скотине и плодам земным посредством бурь, случается по иным, скрытым от нас, причинам либо же [причиняется] демонами по Божественному позволению, но никоим образом не колдунами и только придумывают про суеверных женщин такого рода, коих в народе называют нечестивицами (unholden)»[190].