Институт

— Ага, ага, приятный или противный — это будут решать другие люди, а пока что вы заинтриговали меня. Билл, перестань теребить часы, пока не сломал их, и принеси мне колы из моего офиса.

18

Пока Тим пересказывал шерифу Эшворту то, что Люк рассказал им с Венди, и пока «Золотая Команда» приближалась к съезду с автострады I-95 на Хардивилл, откуда они должны были попасть в маленький городок Дюпре, Ник Уилхолм отвёл детей, оставшихся в кинозале, в маленькую гостиную Задней Половины.

Иногда дети держались довольно долго; Джордж Айлс был тому примером. Хотя порой, казалось, что они рассыпаются в одночасье. Похоже, именно это и произошло с Айрис Стэнхоуп. В этот раз для неё не случилось того, что дети в Задней Половине называли срывом атаки — короткая передышка от головных болей после просмотра фильма. Она стояла с приоткрытым ртом, привалившись к стене гостиной, волосы спадали ей на глаза с невидящим взглядом. Хелен подошла к ней и обняла, но Айрис, не отреагировала.

— Что мы тут забыли? — спросила Донна. — Я хочу обратно в свою комнату. Хочу лечь спать. Я ненавижу вечера с фильмами. — Её голос звучал жалобно, на грани слёз, но она всё же была здесь и хотела получить объяснения. Как, судя по всему, Джимми и Хэл. Они выглядели заторможенными, но не совсем прибитыми, как Айрис.

«Больше не будет никаких фильмов, — сказал Эйвери. — Никогда».

Его голос прозвучал в голове Калиши гораздо громче, чем раньше, и это почти служило для неё доказательством того, что вместе они сильнее.

— Смелое заявление, — сказал Ники. — Особенно от такого мелкого пиздюка, как ты, Эйвери.

Хэл и Джимми улыбнулись, а Кэти даже хихикнула. Только Айрис выглядела совершенно потерянной, теперь бессознательно почёсывая в промежности. Лен отвлёкся на телевизор, хотя он был не включен. Калиша подумала, что он изучает своё отражение.

«У нас мало времени, — сказал Эйвери. — Один из них скоро придёт отвести нас по комнатам».

— Вероятно, Корин, — сказала Калиша.

— Ага, — сказала Хелен. — Злобная Сука Востока[111].

— Что будем делать?

Мгновение Эйвери казался потерянным, что испугало Калишу. Затем маленький мальчик, который чуть раньше думал, что его жизнь закончится в иммерсионном баке, протянул руки.

«Хватайтесь, — сказал он. — Вставайте в круг».

Все, кроме Айрис, двинулись вперёд. Хелен Симмс взяла Айрис за плечи и повела к неровному кругу, который образовали остальные. Лен с тоской глянул через плечо на телевизор, затем вздохнул и протянул руки.

— На хер всё. Поехали.

— Точно, на хер всё, — сказал Калиша. — Нам нечего терять. — Она взяла левой рукой правую руку Лена, а правой — левую руку Ники. Айрис присоединилась последней, и в тот момент, когда она оказалась связана с Джимми Каллумом с одной стороны, и с Хелен с другой, её голова поднялась.

— Где я? Чем мы тут заняты? Фильм уже кончился?

— Тише, — сказал Калиша.

— Моей голове гораздо лучше!

— Хорошо. Теперь, тише.

К ней присоединились остальные: «Тише… тише… Айрис, тише».

Каждое «тише»

было громче предыдущего. Что-то менялось. Что-то питалось.

«Рычаги, — подумала Калиша. — Это рычаги, Эйвери».

Он кивнул ей с противоположной стороны круга.

Это не было энергией, во всяком случае, пока что, и Калиша знала, что будет фатальной ошибкой так полагать, но потенциал для энергии присутствовал. Будто вдыхаешь воздух перед большой летней грозой, подумала она.

— Ребята? — робким голосом сказал Лен. — В моей голове прояснилось. Даже не помню, когда так было в последний раз. — Он посмотрел на Калишу с долей паники. — Не отпускай меня, Ша!

«Не бойся, — подумала она. — Ты в безопасности».

Но он не был. Никто из них не был.

Калиша знала, что должно случится дальше, что будет дальше, и боялась этого. И одновременно хотела. Но это было больше, чем желание. Это было вожделение. Они словно были детьми со взрывчаткой в руках, что, вероятно, было неправильно, но казалось таким правильным.

Эйвери заговорил тихим, чистым голосом: «Думайте. Думайте вместо со мной, ребята».

Он начал думать, мысль и изображение были стойкими и ясными. К нему присоединился Ники. Кэти, Джордж и Хелен тоже не заставили себя ждать. Как и Калиша. Затем к процессу присоединились остальные. Они скандировали так же, как скандировали в конце фильма.

«Думать о бенгальском огне. Думать о бенгальском огне. Думать о бенгальском огне».

Появились точки — ярче, чем когда-либо. Появился гул — громче, чем когда-либо. Возник бенгальский огонь, пестрящий искрами.

И вдруг их больше не было одиннадцать. Их стало двадцать восемь.

«Зажигание!», — подумала Калиша. Она трепетала; она ликовала; она чувствовала себя возвышенной.

БОЖЕ МОЙ!

19