Институт

- Да, - ответил Люк. Он сглотнул. С горлом все было в порядке, но сердце все еще билось с удвоенной силой. - АМА[115] об этом знает?

- Тебе нужно заткнуться, - сказал Брэндон.

Заткнисьздесь, кажется, главное выражение, - подумал Люк. Он сказал себе, что худшее позади, теперь это просто будет проверка зрения, другие дети прошли же через это, и с ними все было в порядке, но он продолжал сглатывать, проверяя, что может это делать. Они спроецировали карту для проверки зрения, он ее читал, ничего необычного.

- Смотри прямо, - почти пропел Эванс. - На экран, и больше никуда.

Заиграла музыка - скрипки играли классику. Должно оказывать успокаивающее действие, предположил Люк.

- Присс, включи проектор, - сказал Эванс.

Вместо глазной диаграммы в центре экрана появилось синее пятно, слегка пульсирующее, как будто у него тоже было сердцебиение. Под ним появилось красное пятно, заставившее его вспомнить о Хале... Затем появилось зеленое пятно. Красные и зеленые пятна пульсировали синхронно с синим, затем все три начали мигать. Стали появляться и другие, сначала одно за другим, потом по два, потом десятками. Вскоре экран заполнился сотнями мигающих цветных точек.

- На экран, - пропел Эванс. - Экраааааан. Больше никуда.

- Значит, если я не увижу их самостоятельно, ты их спроецируешь? Что-то типа прокачки насоса, что ли? Это не…

- Заткнись. - На этот раз Присцилла.

Теперь точки начали кружиться. Они бешено гонялись друг за другом, некоторые, казалось, закручивались в спираль, некоторые собирались в стаю, некоторые образовывали круги, которые поднимались, опускались и пересекались. Скрипки набирали скорость, легкая классическая мелодия превратилась в нечто похожее на музыку в стиле хоедаун[116]. Теперь точки не просто двигались, они превратились в электронный рекламный щит на Таймс-сквер, у которого замкнула проводка и он начал сходить с ума. Люк почувствовал, что и сам начинает потихоньку сходить с ума. Он подумал о Гарри Кроссе, блевавшем на сетчатый забор, и понял, что сделает то же самое, если будет продолжать смотреть на эти безумно мчащиеся цветные точки, и если немедленно не отвернется, то все, что он сегодня съел, окажется у него на коленях, и это…

Брэндон отвесил ему хорошую пощечину. Звук был похож на маленькую петарду, взорвавшуюся где-то рядом.

- Смотри на экран, Спортсмен.

Что-то теплое пробежало по его верхней губе.

Сукин сын разбил мне нос и щеку, - подумал Люк, но это были лишь цветочки. Кружащиеся точки проникали в его голову, вторгались в мозг, как энцефалит или менингит. Или сразу

оба эти заболевания.

- Ладно, Присс, выключи, - сказал Эванс, но она, должно быть, его не услышала, потому что точки никуда не делись. Они расцветали и гасли, потом расцветали еще ярче, чем были: расползались и свертывались обратно, расползались и свертывались. Они двигались в трехмерном режиме, отрываясь от экрана, устремляясь к нему, устремляясь обратно, устремляясь к нему, устремляясь…

Ему казалось, что Брэндон говорит что-то Присцилле, но это должно было быть только в его голове, ведь верно? И действительно ли кто-то кричал? Если да, то мог ли это быть он?

- Хороший мальчик. Люк, все в порядке, с тобой все в порядке. - Голос Эванса, доносящийся издалека. С беспилотника, летящего высоко в стратосфере. Может быть, с обратной стороны Луны.

Еще больше цветных точек. Теперь они были не только на экране, они были на стенах, кружились на потолке, повсюду вокруг него, внутри него. В последние несколько секунд перед тем, как он потерял сознание, до Люка дошло, что они заменяют ему мозг. Он видел, как его руки взлетают вверх среди точек света, видел, как они дергаются и бегают по его коже, осознал, что мечется из стороны в сторону в кресле.

Он пытался сказать: У меня припадок, вы меня сейчас убьете, но из его рта вырвался лишь жалкий булькающий звук. Затем точки исчезли, он падал со стула, он падал в темноту, и это было облегчением. О Боже, какое же это было облегчение.

14

Его вывели из бессознательного состояния. Это были не крепкие пощечины, не такие, как та, от которой у него пошла кровь из носа (если это действительно имело место быть), но и не ласковые похлопывания. Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на полу. Это была другая комната. Присцилла опустилась на одно колено рядом с ним. Это она била его по щекам. Брэндон и два врача стояли рядом и наблюдали. У Хендрикса в руках все еще был айпад, а у Эванса - планшет.

- Он очнулся, - сказала Присцилла. - Ты можешь встать, Люк?

Люк не знал, может он или нет. Четыре или пять лет назад он заболел ангиной, и у него поднялась высокая температура. Сейчас он чувствовал себя так же, как и тогда, словно половина его тела оторвалась и летает в воздухе. Во рту был отвратительный привкус, а место последней инъекции зудело как сумасшедшее. Он все еще чувствовал, как у него саднит горло, и это было ужасно.