Инсу-Пу: остров потерянных детей

А всему виной «госпожа баронесса», думала она. Госпожой баронессой была ее мама, но Клаудиа давно привыкла слышать о ней только как о «госпоже баронессе». Ее гувернантка никогда не говорила ей: «Клаудиа, иди, тебя зовет твоя мама», она говорила: «Баронесса Клаудиа, вас ожидает в зеленой гостиной госпожа баронесса». С отцом дело обстояло совсем иначе. Она называла его папой и бросалась ему на шею, а вот мать позволяла ей только обозначить поцелуй, в противном случае тут же звучало: «Клаудиа, не чмокай при поцелуе. Ты ведешь себя как уличный беспризорный ребенок». При этих словах Клаудиа представляла себе, что есть дети, которые день и ночь проводят на улице. Только теперь до нее дошло, что под «уличными детьми» баронесса, должно быть, имела в виду таких мальчиков, как Зепп, потому что у них не было носового платка и они вытирали нос просто рукой, у них были кривые рахитичные ноги и залатанные штаны. Клаудиа поднялась с толстого корневища и пошла по неровной, обомшелой земле в глубину леса.

Может, я заблужусь, горестно думала она. Будут ли они искать меня? Вечером перед сном Оливер пересчитает детей и, может быть, заметит, что кого-то не хватает. Он скажет: «Нет маленькой Клаудиа, но это ничего, от нее все равно не было никакого проку».

Представив это, она уже не могла сдержать слез, обняла дерево и как следует выплакалась. Управившись с этим, она почувствовала облегчение, а когда вытирала слезы, то заметила, что дерево, которое она обнимала, выглядит очень странно: как будто ему надоела собственная кора и оно хотело сорвать ее с себя клочьями. Клаудиа робко потянула один из таких клочьев, и кора снялась без сопротивления длинной лентой с шелковистым блеском. То, что она теперь держала в руках, было чем-то вроде лыка: мягкое и гибкое и при этом на удивление прочное. Она быстро надрала с дерева этих лент, потом села с целой охапкой в мягкий мох и – просто от скуки – стала плести из них косы. Там и нашел ее Зепп, который уже беспокоился, не слишком ли далеко она ушла в лес. Он с любопытством осмотрел ее работу.

– Клаудиа, – воскликнул он, – да ты у нас… да ты просто молодец! Ты хоть знаешь, что ты для нас нашла? Ты не представляешь, как важно для нас то, что ты нашла. Нам же нужны веревки и канаты, нам нужны плетеные рогожи, а теперь нам больше не придется ночевать на голой земле. Вот такие ленты мы можем сплетать вместе, и получится дерюга, видишь? Из этих дерюг мы сделаем себе постели: сшить мешок из двух дерюг, набить этот мешок птичьими перьями, вот и постель! Можно даже одежду делать и обувь. И, Клаудиа, если ты еще хоть раз скажешь, что ты ничего не умеешь и ничего не понимаешь, то тебе несдобровать! Ты первая толковая баронесса, какая мне встретилась!

Клаудиа смотрела на него непонимающе. В глубине ее карих глаз зародились два крохотных солнышка и озарили ее лицо.

– Ты правда так думаешь? – спросила она. – А я думала, вы меня прогоните за то, что я ничем не могу помочь.

Но Зепп кликнул Штефана и Пауля, и восхищение началось сначала. Они расхваливали Клаудиа на все лады, а она просто стояла, смущенная и счастливая.

* * *

Тем временем двое других детей неторопливо шли по лесу и ничего не делали. Диана жевала кусочек древесины, а Томас, ее подручный, шел рядом и спрашивал у нее, что чувствует человек, засунувший голову в пасть льва. Но Диана, вместо ответа, вдруг воспарила в вышину. Она вцепилась в крепкую петлю свисающей лианы и стала на ней раскачиваться туда-сюда. При этом она выплюнула изжеванную деревяшку Томасу на голову и крикнула ему:

– Для меня это счастье, сынок! Как на трапеции. Дудль-Нудль порадуется за меня, что я и тут не выпадаю из тренировок.

Томас восхищенно смотрел, как она, раскачиваясь в воздухе, проделывала всевозможные кувырки и в конце концов единым махом перелетела на высокую ветку. Освободившийся конец лианы хлестнул ему в растерянное лицо. Вид у него при этом был не очень умный, и Диана рассмеялась наверху. Потом она осмотрелась на дереве и обнаружила крупные светло-зеленые плоды размером с детскую голову. Она сорвала один и обследовала его.

– Томас, радость моя, – крикнула она вниз, – нет ли у тебя с собой ножичка?

Ножичка у Томаса не было, но было сильное желание тоже очутиться наверху, на дереве, рядом со Змеедамой. Диана помогла ему взобраться. Сидя рядом, им удалось общими силами вскрыть этот плод. Внутри него плескалась желтая жижа, а вернее гуща; они тотчас сунули туда пальцы и тщательно их облизали. Вкус был великолепный, сладкий и бодрящий.

– Ты когда-нибудь пробовал что-то подобное? – спросила Диана. – Я нет!

– И я тоже нет, – сказал Томас, – на вкус фруктовый пудинг.

– И при этом настоящий, не порошковый, – заметила Диана. – Давай прихватим и для остальных.

Она влезла выше и сорвала все зеленые головы, до которых смогла дотянуться. Плоды были тяжелые и наполнили рюкзак доверху. Было даже трудно спуститься вниз с таким грузом.