Инсу-Пу: остров потерянных детей

И они побрели дальше, останавливаясь то перед удивительной орхидеей, то перед переливчатой ящерицей. Диана рассказывала про цирк, выплевывая в воздух кусочки дерева. О добыче кокосовых орехов, казалось, не могло быть и речи. Томас втайне удивлялся ее забывчивости, но ведь он, в конце концов, был всего лишь подручный, и ему было только кстати, если Змеедама вела себя так, будто ее послали в лес на прогулку, а не на добычу. По пути они встретили Вольфганга, который искал подходящую деревяшку для флейты. Он пока что ничего не нашел и был такой притихший и печальный, что они подарили ему один зеленый орех в утешение. Потом они побрели дальше, и Диана рассказывала:

– Ты должен представить себе цирк в виде целого города. Посередине стоит большой шатер, в котором идут представления. А вокруг большие и маленькие жилые вагончики. В одном городском квартале живут большие и маленькие звери, в другом – все техники и служители. А большие дома на колесах в самом лучшем квартале принадлежат артистам. Там живут знаменитые дрессировщики, наездники, акробаты и, разумеется, мы, семья Дудль-Нудль, и самый большой и красивый дом на колесах, с настоящей трехкомнатной квартирой внутри и с цветами на окнах – это наш! Мой отец мог бы выступать где угодно: играть в театре, сниматься в кино… Но он говорит: «Место настоящего клоуна – в цирке!»

Томас просто раскалился от воодушевления. И снова, уже в тридцатый раз с тех пор, как начал интересоваться своими планами на будущее, сменил представления о своей профессии. Работать лифтером в универмаге – это была его первая мечта в четыре года! А три дня назад он жаждал стать капитаном. Теперь он с тяжелым сердцем отпустил свою океанскую карьеру в свободное плавание и решил стать клоуном. Таким, каким был только Дудль-Нудль! И тогда он хотел жениться на Диане и жить с ней в большом доме на колесах; ведь она была первая девочка, которая ему понравилась, и ему никогда не найти другую, которая подошла бы ему лучше этой. Он раздумывал, не сообщить ли ей немедленно о своем решении, но время у него пока было, ведь им еще придется задержаться на этом острове. К тому же он вдруг вспомнил про других, все они теперь старательно делают каждый свою работу, а они тут с Дианой… Нет, так дело не пойдет! Вот уже несколько часов они слоняются по лесу, даже не думая собирать кокосы. Томас откашлялся. Сам он никогда не был обязательным в обычной жизни. Все эти замечательные качества вроде пунктуальности, ответственности и прилежания достались, к сожалению, Штефану, а ему остались те, что похуже. Но здесь это не нравилось даже ему самому, и он испытывал странное удовольствие от возможности упрекнуть в нерадивости кого-то другого. Из большого запаса поучений, собранных им в течение жизни, он выбрал самые приятные, от учителя математики: «Очень жаль, Томас Морин, но ты лишен всякого чувства долга».

– Диана, – сказал он, – а что ты думаешь насчет кокосов? Очень жаль, что ты лишена всякого чувства долга!

Диана молча уставилась на него – и разразилась хохотом.

– Томас, хвостик мой заячий, – воскликнула она, мягко толкнув его в колючий куст, – ты говоришь, как взрослая тетушка.

Томас огорчился, что его изысканная фраза не подействовала. Кроме того, он находил, что его будущая жена взяла неверный тон.

– Когда Оливер вчера назначил меня на кокосовые орехи, – продолжала Диана, – я сразу подумала, кого бы из детей выбрать в помощники, чтобы не очень утруждаться и получить удовольствие. Орехов-то нарвать я и сама могу, но Дудль-Нудль говорит: если у тебя есть что-то хорошее, не пользуйся им один, отсыпь и ближнему. И я решила, что ты единственный ближний, кому бы я отсыпала.

– Почему? – спросил Томас, заранее гордясь собой.

– Из-за котелка! – ответила Диана. – Когда ты надел его себе на голову, я сразу подумала, что ты годишься для цирка. Все остальные дети показались мне слишком скучными.

Это было, конечно, лестно для Томаса.

– И что? – осведомился он. – Ты теперь не хочешь рвать кокосовые орехи и скажешь, что ты их не нашла? Врать нельзя! – уверенно добавил он.