Инсу-Пу: остров потерянных детей

И он извлек из кармана продолговатый кусок белой древесной коры и нацарапал на нем ножом дату их отъезда из Урбии. Это было 20 марта. Потом последовали четыре черточки – дни их плавания на корабле. И провел толстую поперечную черту: день, когда затонула «Огненная Земля» и началось их приключение. Затем он нацарапал еще две черточки – два их дня на острове.

– Итак, сегодня двадцать шестое марта, – подсчитал Оливер.

Черточки легко выцарапывались на мягкой древесной коре. Лина сидела рядом и видела, как из-под острия ножа из царапины сыплется белая пыль. Как мука, подумала она и попробовала ее на вкус. Солоноватая. Она выплюнула, выхватила из рук Оливера календарь и нож, поскребла, попробовала, выплюнула – и крикнула:

– Ребята, у нас есть соль!

Старшие дети обрадовались такому открытию, а на младших оно не произвело впечатления.

– По мне, так лучше бы ее вообще не было, этой соли, – сказал Томас.

Лину это задело, и она обиженно заявила, что он просто завидует, что не он открыл соль. Катрин же спросила:

– А вы разве не знаете сказку про соль и трех королевских дочерей?

Томас не знал. Взглянув на Диану, которая безучастно и страдальчески сидела на отдалении, прислонившись к дереву, он заметил:

– Сказки – это чаще всего пустая болтовня; взять, к примеру, «Красную Шапочку»…

Но Оливер предложил, чтобы все готовились к ночлегу и ложились, а Катрин им всем расскажет свою сказку на ночь.

– Жил-был один старый король, – рассказывала Катрин, – у него было три дочери, и той, которая любит его больше всех, он обещал оставить в наследство все королевство. Старшая дочь была очень честолюбива, любила наряжаться и сказала: «Отец, я люблю тебя больше, чем все серебро и золото, чем все сокровища мира». Королю это весьма понравилось, и спросил он среднюю дочь. Она любила верховую езду, и у нее была целая конюшня лошадей. Она сказала: «Отец, я люблю тебя больше, чем моего лучшего скакуна!» И отец снова был растроган. А третья дочь была самая младшая и самая добрая, и отец втайне любил ее больше всех. «Ну, а ты, дитя мое, – спросил он, – скажи и ты, как ты меня любишь!» И младшая сказала тихо, но так, чтобы все ее услышали: «Отец, я люблю тебя больше, чем соль!» Рассердился король, а придворные дамы от такого ответа в обморок попадали. «Как, – воскликнул король, – больше, чем соль, нечто такое мелкое и обыкновенное? Уйди с глаз моих, дурное, неблагодарное дитя!» И пришлось ей снять свои красивые одежды, надеть вместо них простую холстину и идти куда глаза глядят. И поселилась она жить в лесу, совсем одна, в пещере, и кормилась только ягодами и кореньями.

– Совсем как мы, – заметил Томас.

– Тихо! – сказал Оливер.

И Катрин продолжала:

– А в замке воцарилась печаль, потому что все любили младшую принцессу. Когда повар услышал, что сделал король, он сказал: «Ну я ему покажу» – и перестал солить пищу. Король перестал прикасаться к еде, придворные дамы находили ее вкус отвратительным, и обе дочери сказали, что повара надо уволить. На третий день король уже ослабел от голода и вызвал повара в тронный зал. «Вот видите, ваше величество, – сказал повар, – соль вовсе не мелкое и обыкновенное, а одно из важнейших веществ на свете. Без золота и серебра можно жить, как и без лошадей, а вот без соли нельзя».

– Теперь я знаю, что будет дальше, – сказал Вольфганг. – Младшую дочь позовут из леса обратно в замок, верно?

– Да, – продолжила Катрин, – и король попросил у нее прощения и сказал, что теперь он знает, как она его любит. С нее сняли холстину, нарядили в новое платье, и потом жили они долго и счастливо.

Большинство детей уже спали, когда Катрин закончила свою сказку.

Клаудиа мечтательно спросила:

– А получила ли младшая королевская дочь себе в мужья прекрасного принца?

Но никто ей не ответил, потому что и сама Катрин уже спала крепким сном.

Господин доктор Штефан

Посреди ночи Штефан вдруг проснулся, оттого что Томас тряс его за плечо и шептал:

– Штефф!

– Что такое?.. – он встрепенулся и заспанно уставился в бледное испуганное лицо младшего брата.

– Штефф, – Томас сглотнул, – Штефф… – Тут он разом потерял всю свою старательную сдержанность и со слезами бросился ему на шею. Удивительно, что никто больше не проснулся от его громкого всхлипывания. – Я больше не могу! – простонал он и, всхлипывая, выложил Штефану всю историю с Дианой и кокосовыми орехами, с ее битвой с обезьяньим вождем, падением с пальмы, с запретом рассказывать про это другим и про ее намерение продолжать борьбу против обезьян до тех пор, пока они ее не убьют того и гляди. Потому что она уже сейчас была полумертвая, по мнению Томаса. Он лежал рядом с ней без сна и слышал ее стоны, а когда склонился над ней, она – видимо, в беспамятстве – бормотала какие-то путаные слова. И тогда Томас через спящих детей пробрался к брату: – Пожалуйста, Штефф, посмотри, что с ней. Я за нее боюсь!

– Сейчас иду! – пробормотал Штефан и поднялся.