Инсу-Пу: остров потерянных детей

Дети делали все, что могли. Диана взбиралась на самые трудные деревья, чтобы принести больному лучшие плоды. Катрин выдала Оливеру укрытия животных и гнезда птиц, чтобы Курт Конрад получал бульон и нежное мясо. Зепп часами сидел у Репикуры, чтобы наловить форели, а Лина превзошла сама себя в кулинарии. Казалось, все государство детей состояло теперь из санитаров, у которых был лишь один интерес: снова поставить на ноги Курта Конрада.

На третий день он смог говорить. Штефан, дежуривший подле него, тут же позвал остальных. Все столпились у лежанки больного, смущенные и счастливые.

– Оливер, – тихо сказал Курт Конрад, ведь он был пока очень слаб, – ты еще сердишься на меня? – Он улыбнулся робко и беспомощно; дети никогда не видели его с такой улыбкой.

Оливер быстро взял его исхудавшую руку и пожал ее.

– Давай выздоравливай скорее, чтобы мы снова могли с тобой заняться боксом! – мягко сказал он.

Потом доктор Штефан всех отогнал от больного, чтобы не утомлять его.

Курт Конрад быстро шел на поправку. Но нельзя было сказать, что он снова стал прежним. Того, прежнего Курта Конрада, едкого, насмешливого, жестокого, он явно оставил в пещере; от его былого высокомерия не осталось и следа.

А когда он в первый раз снова сидел вместе со всеми у костра, он сказал:

– Я хотел бы всех вас поблагодарить. Без вас я бы пропал. Я ошибался; я думал, такой толковый парень, как я, может обойтись один. Но оказалось, что нет. Никто не самодостаточен настолько, чтобы обойтись одному. Только теперь я понял, насколько человек нуждается в других.

– Ага, – заметил Зепп. – Он кое-чему научился!

– Да! – кивнул Курт Конрад и улыбнулся своей новой приятной улыбкой.

«Мой внук действует мне на нервы…»

Кто-нибудь еще помнит про Майкла Петри из Бельмонта? Он встречался нам во второй главе этой истории, а кто его забыл, пусть пролистает назад, чтобы вспомнить, что именно Майкл был тем человеком, который дал ход всему делу с эвакуацией детей из Урбии в Терранию. Если ты внук президента, то можешь сделать много такого, о чем простой двенадцатилетний мальчик не может и мечтать.

Сейчас речь опять пойдет об этом Майкле, потому что… Но нет! Вы должны узнать все по порядку. О том, что история закончится хорошо, вы ведь и сами уже можете догадаться, – но как это произошло, вы не знаете, а чтобы узнать это, нам придется мысленно перенестись с острова в портовый город Капиталь, причем на несколько месяцев назад.

Представьте себе утро после кораблекрушения. Взволнованный Майкл стоит в порту Капиталя у причала. Он ждет прибытия четырех кораблей с детьми. Они должны прибыть сегодня.

Майклу опять повезло. Как внуку президента, ему разрешено стоять на причале у самого края, а не тесниться со всеми остальными встречающими за оцеплением: прошел уже час с того времени, когда корабли должны были пришвартоваться, но они даже не показались на линии горизонта.

– Всё ли с ними в порядке? – озабоченно обратился Майкл к толстому репортеру по фамилии Толнесс, который стоял рядом с ним и невозмутимо покуривал трубку.

У господина Толнесса было задание от газеты написать интереснейший репортаж о прибытии урбийских детей в гостеприимную Терранию. От скуки ожидания он разговорился с Майклом и уже порадовался счастливой находке: в объектив его камеры попал не просто внук президента, но еще и инициатор этой детской эвакуации! Ведь Майкл рассказал ему – гордо и подробно, не дожидаясь наводящих вопросов, – всю историю: про корзину для бумаг господина Грана, про письмо Штефана, выброшенное в эту корзину, про совещание деда с господином Марэ – короче, толстому репортеру бесплатно досталась самая «хорошенькая» история из всех, какие попадались на кончик его пера. Он благодарно похлопал Майкла по плечу, а чтобы успокоить тревогу мальчика, добавил:

– Да все будет в порядке, молодой человек. Зачем зря нервничать…

Майкл перебил невозмутимого толстяка.

– Вы думаете, он не забудет повязать зеленый шарфик? – спросил он.

– Кто? – растерянно спросил господин Толнесс. – Зеленый… для чего?

– Штефан Морин, – объяснил Майкл. – Чтобы я его сразу узнал! Я его попросил в письме, но ведь не у каждого мальчика есть зеленый шарфик, и смог ли он купить такой специально для этого случая? Ведь в Урбии идет война… – Он вздохнул. От волнения его одолела болтливость. – Господин Толнесс, вы же представить себе не можете, как я жду Штефана Морина. У меня уже сил нет стоять здесь и ждать… Он мой лучший друг, вы понимаете?

– Но ты же его совсем не знаешь, – с сомнением напомнил репортер.

– Это неважно! Мальчик, которому пришла в голову такая мысль, уже мой лучший друг.

Господин Толнесс улыбнулся и мечтательно продекламировал:

– «И я был когда-то таким же, счастливым зеленым юнцом…»

Майкл не понял, что имеет в виду репортер, и продолжал болтать: