Иоанн Безземельный, Эдуард Третий и Ричард Второй глазами Шекспира

– За кем же им идти, несчастный ты мозгляк? – возмущенно вопрошает он. – Они идут за своим законным правителем.

Ответная реплика Эдуарда Третьего меня изрядно удивила. Король говорит, с упреком обращаясь к принцу Карлу:

– Ты попрекаешь его тем, что время избороздило его лицо? Так имей в виду: маститые опытные полководцы нерушимы, как дубы, а вот молодые деревца ломаются под натиском бури.

Это он об Одлее, что ли? Получается, о нем, ведь именно его юный Карл называет «несчастным мозгляком». Напомню: Джеймс, 2-й барон Одли, родился в 1313 году. Если автор пьесы, пренебрегая всем, чем можно, уже подобрался к битве при Креси, то на сцене у нас 1346 год, стало быть, лорду Одли 33 года. Не рановато ли для лица, изборожденного морщинами? Смотрим в оригинал: aged impotent – «хилый старикашка» или «бессильный старик». Не очень-то приятно.

У лорда Дерби тоже находятся аргументы:

– Твоя семья стала королевской без году неделя, – говорит он, обращаясь то ли к принцу Карлу, то ли к его отцу Иоанну. – А род Эдуарда владел престолом на протяжении пяти столетий. Так что, уважаемые господа вельможи, сами делайте вывод, кто ваш истинный король, Иоанн или Эдуард.

Ну да, Эдуард у нас Плантагенет, династия идет от Генриха Второго. Конечно, о пяти столетиях и речи нет, но двести лет с маленьким хвостиком – тоже солидно, в то время как Валуа – династия совсем молодая, пришла на смену Капетингам в 1328 году, то есть всего за 18 лет до битвы при Креси. Или лорд Дерби имеет в виду, что Эдуард – представитель династии Капетингов по линии своей матери Изабеллы? Так там тоже пятисот лет не получается…

– Хватит болтать, – сердито вступает принц Филипп, младший сынок короля Иоанна. – Отец, ты же видишь, англичане просто тянут время, «чтоб ночью улизнуть от пораженья».

Иоанн произносит пламенную речь:

– Возлюбленные подданные, друзья! Пришло время показать нашу истинную силу. Вам остается только решить, за кем вы идете: за мной, вашим земляком, вашим соотечественником, который правит вами как добрый снисходительный руководитель, или за чужеземцем, который в случае победы сделает вас рабами и отнимет у вас свободу. Чтобы защитить отчизну, отважные сердца не менее важны, чем сильные руки. Все вместе мы быстро прогоним этих бродяг. Да вы только посмотрите на Эдуарда: кто он такой вообще? Пьянчуга, похотливый развратник, который только намедни еще умирал от любви и был ни на что не годен! А кто его сподвижники? Изнеженные молодчики, которые растеряют всю отвагу, как только лишатся привычного комфорта. «Лишите их говяжьего жаркого да выньте из-под них пуховики – заезженными клячами все станут». Не дайте им взять верх над нами, возьмите их в плен и свяжите!

Вот интересно, откуда король Франции узнал о шашнях английского короля с графиней Солсбэри? И почему «намедни»? Уж сколько времени прошло!

– Да здравствует король! – дружно кричат французы. – Боже, благослови и храни нашего короля Иоанна!

– Теперь построимся на той равнине, – говорит Иоанн. – Ну, Эдуард, начинай сражение, если осмелишься.

Король Иоанн, Карл, Филипп, герцог Лотарингский, король Богемский и войска уходят.

Настала очередь Эдуарда Третьего произносить речь перед своим войском. Если Иоанну автор пьесы дает монолог, наполненный мотивационными лозунгами и личными оскорблениями, то Эдуарда он выводит перед зрителем больше прагматиком: в его словах куда меньше духоподъемности, он озабочен соблюдением необходимых рыцарских ритуалов.

– Ничего, Иоанн Французский, нас долго ждать не придется. Милорды, настал решительный день: или мы сегодня покончим с гнусными происками, или с честью ляжем в могилу. Нэд, ты впервые в жизни вступаешь в бой, обычай требует, чтобы мы посвятили тебя в рыцари и торжественно вручили тебе оружие. Герольды, подайте сюда доспехи для принца!

Не поняла… А как же разграбленные и разрушенные города и крепости, которыми несколько минут назад похвалялся принц Уэльский? Там боев не было? Не с кем было сражаться? То есть Нэд и его бравые солдаты даже не стесняются того, что убивали безоружных мирных жителей, не оказывающих сопротивления, сжигали их дома, уничтожали посевы и скот. Что ж, поведение вполне достойного королевского отпрыска. И за все это безобразие его еще и в рыцари посвящают. О, нравы!

Трубы. Входят четыре герольда, несущие латы, шлем, копье и щит; первый герольд подносит латы королю Эдуарду, который надевает их на сына.