Исаак Дунаевский. Красный Моцарт

Письма — совершенный рентген души человека, которая просвечивается лучше и отчетливее, чем кости. Можно даже писать с лишними запятыми, будет видно не хуже. В те годы в советских газетах только начал создаваться миф о великой и дружной семье самых известных лиц государства — артистах, музыкантах, писателях. Это была очень тихая и последовательная политика, проводимая в жизнь незнамо кем, но очень конкретно рисовавшая всех, как братьев и сестер. Лидии Смирновой Исаак Осипович искренне рассказал очень многое про своих недругов или недоброжелателей. Надо иметь талант, чтобы вызвать мужчину на такие откровения…

Если бы Смирнова захотела, она могла бы составить энциклопедию отрицательных героев современного ей кинематографа по его письмам. Для него все герои той эпохи были простыми, неотретушированными мужиками и бабами. Каждый имел свой сложный характер. Такими он описал Пырьева, Ладынину, Александрова, Марецкую…

Они встречались, когда Исаак Осипович приезжал в Москву. Когда Смирнова уезжала в киноэкспедицию, он посылал вместо себя письма. Разлука их странным образом сближала. «Я не ошибусь, если скажу, что мы, вероятно, все время находимся в процессе глубокого познавания друг друга. Разлука этому мешает и помогает. Ведь ты согласишься со мной, что любить — это же не значит только тяжело и страстно дышать при виде друг друга, говорить сплошные нежности и так далее. Любить — это значит учиться жизни, познавать человека, его душу, малейшие поступки».

Он пробовал перевоспитывать ее. Писал длинные умные письма. Но переписка не была ее жанром. Она не понимала, как можно любить с помощью писем, как можно заменять ими реальную жизнь. Дунаевского это злило, он писал ей:

«Люблю тебя свято и страстно, чисто и греховно, нежно и требовательно, ревниво и доверчиво. Люблю, как солнце любит горы, как волны любят море, как звезды любят небо. Вот обнимаю тебя крепко, крепко и больно, чтобы ты крикнула: „Шани, пусти!“

Весь твой Шани».

Она увлеклась, но не полюбила этого очень знаменитого и богатого человека. У него была красивая душа, и он умел так красиво любить, ухаживать. Несколько лет подряд он присылал ей белую сирень, при любых обстоятельствах. Друзья интересовались, как ее находил почтальон. Она отвечала:

— А я получала до востребования на почте.

«Я думаю, что ты не будешь дуться на меня. Хорошо? Дай мне крепко, миллион раз поцеловать свое все такое любимое, такое влекущее и бесконечно родное и милое.

Не сердись на меня, крошенька, моя девочка, не обижайся, а лучше пиши мне большие письма и ежедневно, чтобы я задыхался в любви, в них выраженной, чтобы все для меня было ясно, как будто мы вместе, как будто ты сидишь со мной и рассказываешь свою жизнь, свои радости, свои затруднения».

Это была большая игра. Смирнову изнурял роман с литературными играми. Ей приходилось лезть в энциклопедии, чтобы написать ответ своему возлюбленному. Разве это может длиться долго? Только до тех пор, пока у Смирновой не появился мужчина, который не требовал от нее писем.

Однажды в Москве, когда Смирнова пришла к нему в номер, Дунаевский сказал ей: «Будьте моей женой». Исаак Осипович, наверное, думал, что все будет, как в киносказке. Она ответила: «Нет».

Дунаевский молча проглотил обиду. Хотя можно представить, что творилось в его душе. Финал их романа красноречиво описывает Смирнова. Она прибежала к нему, вошла в номер, а он влепил фразу: «Я вас больше не люблю. Уходите».

Так может говорить не очень влюбленный человек. Так может говорить тот, кто не любит, но хочет играть в любовь. Смирнова плакала, а потом украдкой посматривала на себя в зеркало, красиво ли она плачет. Ей все стало понятно. Она была «при деле и при таланте», и ей совсем незачем было менять свое устойчивое положение молодой звезды на неустойчивое положение еще одной возлюбленной композитора. У Дунаевского сломалась игрушка, их игра закончилась. И в ней не было победителей.

Они встретились еще раз. Каждого обманывают не больше трех раз в жизни. По-крупному, так сказано в каббале. Дунаевский переоформлял музыку к фильму «Актриса», сценарий к которому написал Николай Эрдман. Дел было много. В Алма-Ате он встретил свою бывшую любовь.