Ищу идеального мужа

А когда «гроза» закончилась, на склоне развернулся огромный театр теней. Гротескные силуэты людей и животных один за другим пересекали холм сначала справа налево, а после, изменив форму — в обратном направлении. Осьминог вытягивал щупальца, морская звезда шевелила лучами… Ари не могла поверить, что это овцы, управляемые собаками, то ускоряют, то замедляют свой бег.

— Невероятно! — охала каждый раз, когда одна картинка сменяла другую.

— Невозможно! — не верила происходящему и где-то в глубине души сомневалась, что это не гигантский проектор.

И закричала от восторга, когда отара изобразила пушку. Когда она выстрелила, не хватало лишь звука.

Ядро развернулось, превратившись в огненное колесо. Искры разлетались в стороны, падали «вниз», в загоны, чтобы вырваться оттуда новыми залпами и распуститься невероятными хризантемами.

Один цветок рождался в сердцевине другого, рисунки становились все сложнее, а под конец вдали засияла, украшенная затейливой виньеткой, гигантская буква «А» — «Ари».

Дэй зашипел:

— Вы её подставляете!

Но изображение тут же сменилось другими литерами — «Ф», а потом «Т», «К», «И», «Г», «С».

— Кто здесь кого подставляет? — в шепоте Фана слышался смех.

— Это специально… для меня? — выдохнула Ари, не обращая внимания на перепалку.

— Они считают, что для меня, — теперь уже открыто рассмеялся Королевский воспитанник. — Но, вообще, здесь это обычное дело — так они хвастаются друг перед другом умением своих пастушьих собак. Вы не представляете, сколько стоит одно такое животное!

Искры постепенно гасли — овцы возвращались в загоны. Шум стал сильнее, но он уже не раздражал — Ари с нетерпением высматривала пастухов и собак. Они скоро подошли, но все их внимание было отдано Фану. Девушку это вполне устраивало: она могла без труда повозиться с хвостатыми помощниками пастухов. Ни первые, ни вторые не были против.

Холодные носы, горячие языки и неукротимая энергия. Ари даже растерялась от такого напора. Но вскоре расслабилась и с хохотом упала на землю, играя с собаками. Дэй присел рядом, готовый в любой момент прийти на помощь.

18

Восторг! Таких эмоций я не испытывала давно. Пестрые собаки скакали, припадая на передние лапы. Хвосты виляли, от лая звенело в ушах…

Пастухи учили, как правильно свистеть. Получилось не сразу, но когда после заливистой трели большой черно-белый кобель рванул по кругу в поисках отбившейся от стада овцы, я поняла, что счастлива.

Румата нравилась все больше. И еще я усвоила главный урок: страна — это не только границы, поля, леса и горы. Страна, это прежде всего населяющие её люди. А они здесь были просто чудесные.

И эти пастухи, и фермеры, что с рассвета до заката трудились на земле, а вечером устраивали то гонки на тракторах, то танцы на главной площади села, то пели хором так, что эхо захлебывалось от попыток повторить все переливы голосов.

Женщина, что каждое утро привозила сметану, молоко, творог и маленькие круглые сыры. Большой трехцветный пес серьезно тащил деревянную тележку, следуя за хозяйкой, а днем перевозил в ней же дрова или сено для кроликов. Или катал ребятишек.

И это тоже была — Румата.

Виноделы, спускающиеся в пещеры, чтобы проверить огромные бочки, где созревал виноградный сок. И осенний праздник молодого вина, на который я не попала, но получила приглашение на следующий.

И это тоже — Румата.

Как и вечно спешащие по конторам служащие. Дворники, метущие улицы. Улыбающиеся продавцы в магазинах. Галдящие ребятишки, радостные оттого, что лето, что скучная школа еще не началась и можно носиться по холмам, нырять в быстрые ручьи и выскакивать на прогретые солнцем камни, стуча зубами от холода.

И это была — Румата. Кажется, я начинала понимать эту страну. И даже немного привязываться. Не так, как к Даарху, но все же…

— Нравится?

Что-то мокрое ткнулось в щеку, вырывая из мира грез. В руках Фана пыхтел пузатый щенок. От взъерошенной шерстки пахло сеном, немного собакой и молоком.

— Держите! Он ваш!

— Мой?

Вот это да! Я так долго просила у родителей собаку, но они всегда отказывали! А тут…

— Что, правда?

Фан кивнул, а стоящий недалеко мужчина улыбнулся. Рядом с ним сидела сука с отвисшими сосцами.

— Мой!

Какое же это блаженство, зарыться лицом в мягкую шерстку, чувствовать, как тычется в ладонь холодный носик, как блестят черные глаза-пуговки… В это момент я любила весь мир!

Но хорошее всегда быстро заканчивается. Пришла пора уходить. Я брела, прижимая к себе задремавшего малыша, и не знала, как его назвать.

— Подождите немного, — улыбался Фан, — он сам подскажет, что ему нравится!

Наверное, так было правильно.

Впервые за много дней душу не терзала тревога. Я заснула легко и быстро, и во сне видела похожие на крохотные лампочки светящиеся точки. Они сияли в темной шкуре небесных овец, и созвездия двигались по кругу оттого, что пастушьи собаки гнали стада сначала на луг, а потом обратно, в теплую и уютную овчарню.

Разбудил звон разбившейся посуды и громкий смех. Что стряслось?

Щенка не было. Я прямо босиком и в ночной сорочке подбежала к окну.