Исход Русской Армии генерала Врангеля из Крыма

Между тем артиллерийская стрельба становилась все отчетливее. Привычное ухо могло уловить часто повторяемую очередь двух орудий. Затем все стихло. Наш обоз неуверенно двигался в южном направлении — в сторону Крыма. Вдруг из-за пригорка выскочил всадник. Он оказался нашим знакомым командиром конвоя генерала Кутепова капитаном Белевичем.

— Послушайте, капитан, — спросил кто-то из нас, — дорога в Крым через Чонгарский полуостров открыта или уже перерезана?

— Свободна, можете ехать, — ответил он не задумываясь.

— А что означает эта недавняя артиллерийская стрельба?

— Это ничего. Это наш артиллерийский взвод стрелял по прорывавшимся большевикам. Но сейчас никакой опасности нет.

Мы тронулись дальше. Не прошло и десяти минут, как нам навстречу выскочил второй всадник. То был вахмистр того же конвоя генерала Кутепова. На наш идентичный вопрос он коротко ответил: «Вы едете прямо в лапы красным. Их авангард всего в нескольких стах шагах отсюда, вот за тем пригорком. Не знаю, как вам удастся вырваться отсюда».

Не представляя из себя строевой части и имея в своем распоряжении всего лишь несколько случайных винтовок и револьверов, мы не заставили себя долго упрашивать. В один миг повозки были повернуты, и мы помчались в сторону Геническа. Вскоре нас нагнал эскадрон Одесского уланского полка^{269}, посланный, очевидно, на усиление крохотного конвоя генерала Кутепова, сражавшегося против буденновцев. В конце концов было всего лишь 70 шашек и два орудия.

Выехав на вершину небольшого холма, открывшую нам вид на всю степь, мы увидели скакавшую полным карьером группу всадников, мчавшихся тоже в сторону Геническа, но по дороге, пролегавшей вдоль Сиваш ей. По нашей колонне пронеслись тревожные возгласы: «Смотрите, большевики! Они перережут нам дорогу!» Кое-кто с перепугу начал стрелять из винтовок. Ехавшие на повозках жены офицеров подняли крик, полный отчаяния. Некоторые просили своих мужей застрелить их, не желая попадать живыми в лапы красных. Командир эскадрона улан выслал несколько всадников на разведку, и через несколько минут те донесли, что мчавшаяся группа — это остаток конвоя генерала Кутепова. Тревога улеглась, и мы продолжали возможно быстро двигаться далее.

Но вот, слава Богу, Геническ! У въезда на мост стоит небольшая застава с пулеметами. Командир, капитан с озабоченным лицом, просматривает наши документы и приказывает пропустить. Наши повозки с грохотом въезжают на деревянный помост, вслед за подошедшими с другой стороны покрытыми потом и пылью конвойцами. Уланы получают приказание усилить заставу и вести разведку, чтобы вовремя обнаружить появление какой-нибудь колонны противника. До середины ночи ни одного выстрела, тишина. Затем подошедшая Донская дивизия двигается навстречу авангарду буденновцев.

Два дня езды по длинной, казавшейся бесконечной, Арабатской Стрелке, и мы, наконец, располагаемся в одной из немецких колоний в Крыму. Мы сидим с капитаном Карпызовым и усердно скрипим перьями. Посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Я знаю, что ты пишешь, я прошу о том же, — говорит мне Коля Карпызов, поднимая рукава своего кителя с семью нашивками. — Рапорт о переводе в строй… Довольно колбасы! Надо скорее в строй, сейчас каждая винтовка на вес золота.

— Ладно, поступим к марковцам.

Приехавший из Симферополя писарь привез печальные известия. Все кончилось. Мой рапорт о переводе в строй мне вернул генерал Егоров в Севастополе, когда я грузил мои пожитки на пароход «Саратов».

Прощай, Родина! Прощай, дорогая русская земля, политая нашей кровью и усеянная трупами наших родственников и друзей.

А. Голубинцев^{270}

Донской офицерский резерв в Крыму^{271}

Последний этап

Переговоры о мире с большевиками прерваны. Разложение в войсках началось, хотя эксцессов и не было. Фронт агонизировал. Положение тревожное. Кубанцы оставляли позиции и наводняли Адлер.

Утром 19 апреля 1920 года я посетил в Адлере кубанского атамана генерал-майора Букретова, он готовился к отплытию на пароходе в Батум с кубанскими юнкерами. Из штаба Донского корпуса получено сообщение, что завтра, 20 апреля, ожидаются транспорты для погрузки частей в Крым. Сообщение было неуверенное, а потому, на всякий случай, приходилось готовиться к худшему и искать выхода: или уходить в горы, или пробиваться в Турцию.

Утром 20-го, в 8 часов я отдал распоряжение 28-му, 29-му и 30-му конным полкам строиться и выступать на погрузку в хутор Веселый. Штаб бригады около 11 часов прибыл к месту погрузки. На рейде стояло несколько английских военных кораблей. Погрузка на военные суда уже началась. Большая часть казаков 29-го и 30-го конных полков и около половины 28-го полка погрузились на английские суда, а часть ушли в Грузию, не желая бросать лошадей. К вечеру погрузка закончилась, англичане забрали на суда всех пожелавших грузиться в Крым, и на другой день английские броненосцы «Кородок» и «Мальборо» доставили нас в Феодосию.