Искусство любви

…Кармела прочла письмо. Испанские слова, от каждого из которых словно повеяло родным, домашним теплом, складывались во фразы, обдающие ее сырым осенним холодом.

А Коля написал правду. Про себя и про Херсон. Про море и про Певицу. Про любовь и про честность… Он не просил у нее прощения униженно, как просят его у супруги подзагулявшие мужья – он обращался к ней как… к человеку много старше его! Старше и мудрее.

И просил простить.

Простить, как нашкодившего подростка, не отдающего отчета своим действиям!

Этим письмом он расписывался в своем бессилии что-либо сделать для нее сейчас; в дальнейшем он обещал «что-нибудь придумать».

Кармела довольно спокойно дочитала письмо до конца, потом открыла створку гардероба и посмотрела на себя в зеркало. Она хотела спросить о чем-то свое сильно изменившееся отражение, но вопрос всё никак не формулировался. Когда она последний раз видела себя в зеркале? Наверное, в аэропорту, когда причесывалась в туалетной комнате, меньше суток назад… О, Пресвятая Дева, как давно это было и… не с ней! Глаза стали какими-то другими. Но Кармела не хотела всматриваться в свои глаза, боясь увидеть в них что-то, с чем она не смогла бы справиться…

Стараясь не впускать ужас глубоко в душу, она определила продукты в холодильник, одежду – в шифоньер, а деньги – под подушку; переоделась в обновки и вышла на улицу. Теперь, в мешковатом пальто производства областного швейного комбината, в сапогах и рейтузах, она стала немного походить на местных жителей.

Кармела долго и бесцельно бродила по трущобам, стараясь не потерять из виду барак; шок не давал ей почувствовать ни голода, ни усталости. Наконец она вернулась.

На столе лежало письмо.

И тут внезапно, судорожно, с сокрушительной силой, как протяжный, бессмысленный, звериный вой, прорвались давно сдерживаемые рыдания!

Взрослая и мудрая женщина простила его.

Глава 7 Не плачь

Но нужно было как-то жить дальше. Как-то выучить язык.

Как-то попасть на Родину, как-то развестись… Развестись?! Ее воспитание и вера не позволяли отнестись к этому легко.

Мексиканцы в массе своей довольно рьяные католики, и развод представляет для них куда более трудную задачу, чем брак, ибо вызывает глубочайшие нравственные страдания и поголовное осуждение земляков, особенно в провинции.

Но иного выхода она не видела. Кармела рассуждала сейчас так, словно развод с Николаем Хотько был для нее единственной проблемой – словно она не находилась в тысячах миль от Мексики, без денег, документов, без возможности общаться на родном языке! Ей трудно было увидеть дно той пропасти, в которую она угодила.

Первое время Кармела не могла ни есть, ни спать; она целыми днями сидела на кровати, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, и представляла себя на палубе идущего в Мексику океанского лайнера. Вместе с ней в Веракрус плыли какие-то неизвестные люди, но она не была уверена даже, что это вообще люди – они могли оказаться существами с других планет… Девушка пыталась понять, как они попали на корабль, что им нужно в Веракрусе, и… засыпала сидя.

Уж лучше бы ее посадили в тюрьму. Но на Родине.