Искусство. О чувстве прекрасного – ведущие эксперты страны

История искусств порой – штука жестокая. Она склонна возводить на пьедесталы одних и оставлять внизу и вокруг этих пьедесталов других. Так когда-то на вершине оказался Малевич. Но искусство – не спорт, где есть ступени и медали. Самого Малевича не будем ниспровергать. Но кто в тени оставался?

Не будем, Малевич – это наше все в изобразительном искусстве, конечно. Но вы знаете, помимо Малевича, конечно, есть и другие художники. У Малевича было много учеников, в отличие от Пушкина и поэзии, где вообще ученичество – вещь не очень очевидная. В живописи как раз ученичество – это очень важная штука. Это мы знаем из средних веков, из эпохи Возрождения. Всегда были учителя и ученики, и последователи. И в новом искусстве, и, в частности, в авангарде эта традиция тоже сохранялась. Малевич в этом смысле был впереди всех, как и во многом. У него было в Витебске около сотни учеников. Ну не все стали знаменитостями, конечно. И даже художниками не все остались.

Тут, очевидно, еще зависит от потребности человека.

Да и от талантов каких-то. Например, художник Клюн. Он не принадлежит к витебской школе. Он был последователем, другом, коллегой. И за Малевичем он как-то спрятан до сих пор, и мало известен широкому зрителю.

У них с Малевичем было очень много общих биографических черт, и в творчестве они очень много шли часто параллельно друг другу. В 1920-е годы они вместе в Институте художественной культуры работают, но их связи начались гораздо раньше. Потому что, во-первых, их объединяло то, что оба были самоучками. Они не учились нигде, не закончили никакого художественного вуза, что часто было в те времена среди авангардистов. Их просто не принимали в Училище живописи, ваяния и зодчества.

А не принимали почему?

Недостаточно умения было. А те, которые попали в это училище, были выгнаны очень часто. Потому что они не соглашались с методами обучения. Но они посещали училище Рерберга[31]

. В этом интересном художественном заведении они и познакомились, собственно говоря. И у них была взаимная дружба. Они рисовали портреты друг друга. При этом жили иногда в разных городах.

Разница в возрасте лет десять?

Нет, Клюн чуть старше.

А тогда же Клюн тоже был, условно, вторым, как и сейчас. Или нет?

Нет, он тогда вообще был малоизвестен. Он стал известен в более поздние годы, уже когда его не было.

Они шли параллельно. И иногда расходились в разные стороны, в смысле художественных направлений. Но Малевич, конечно, был фигурой гениальной. Он поднялся все-таки наверх. Клюн остался в тени.

Но мне интересно сейчас поговорить о сюжете иконографическом. То есть изобразительном. На рисунке 1908 года Малевич изобразил Клюна. Клюн был очень красивый мужчина, видный. Он за собой ухаживал – усы загнутые, борода стильно подстрижена, большие голубые глаза.

И эта внешность стала для Малевича каким-то толчком для создания его собственных образов в искусстве. Заметим еще, что Клюн был из простой деревенской семьи. Он родился во Владимирской области, в деревне. Отец у него был плотник. И сам Клюн тоже умел плотничать. И первые портреты кубофутуристические, которые делал Малевич, они так и назывались – портрет И.В. Клюнкова. Это была его фамилия. Клюн – псевдоним. Эти портреты утрачены. Только по старым фотографиям мы знаем, что совершенно очевидно внешность Клюна перешла в картины Малевича и стала для него образом, которым он вдохновился. Вот таким крестьянским русским типажом. Длинный нос такой, архангельский тип и полуиконный даже.

В начале 1910-х годов Малевич делает целую серию большую работ, условно ее называют «Крестьянский цикл». В них и присутствует образ Клюна. Он и плотник. Он и строитель, он все время фигурирует в разных видах.

В 1912 году был создан «Усовершенствованный портрет Ивана Клюна». То есть те были еще первичны, а это уже, так сказать, как считал Малевич, лучший. И он к этой картине очень бережно относился, показывал на многих выставках. И лицо своего друга он как бы расчленил. Левый глаз как бы нормальный, а в правом глазу мы видим кусочек сруба деревенской избы и облачка наверху. Пила с двух сторон, то есть такой плотник – христианский строитель. Все это вместе создало такой замечательный образ, который вдохновил потом Алексея Крученых на стихотворение:

Казни-мир,влюбленный в мирозданье,узревший сквозь лицо друга бревенчатый сруб, —просторнейший портрет Ивана Клюна