Искусство. О чувстве прекрасного – ведущие эксперты страны

Им же не обязательно было находиться вместе. Просто художественный метод Малевича предполагал писание с натуры.

Конечно. Вместе они не обязательно. Тут, конечно, никто не позировал. Это очевидно. Но вот в образе этом все сошлось. В это время увлечение кубизмом у Малевича. Разложение формы на части. Это стало как бы поводом. Лицо Клюна стало поводом для целой истории. На этом она не заканчивается. Этот образ настолько был близок Малевичу, что он возвращается к этому типажу крестьянского типа. И даже в конце 1920-х годов, в так называемый его постсупрематизм, он снова возвращается к этому образу и снова вот этот русский крестьянин. Хотя уже от крестьян в конце 1920-х годов не много осталось – продразверстка, продналог, раскулачивание. Его не было уже, крестьянства как такового.

И последней «крестьянской» серии есть работа явно крестьянина, но лица у этого персонажа нет. По косоворотке мы видим, что-то осталось – борода осталась и безликое лицо. Даже не лицо, а просто пустота какая-то. На обороте этой картины очень страшная надпись: «Сложное предчувствие».

Клюн присутствовал при последних часах жизни Малевича, приехал в Ленинград, сидел с ним, держал его за руку. Малевич умирал очень тяжело. Клюн сделал рисунки умирающего Малевича. Несколько есть голов, потрясающих. Руку Малевича зарисовал.

Хоронили Малевича в специально сделанном супрематическом гробу. Вот такая история дружбы этих двух людей.

Большое количество работ Клюна было куплено Георгием Дионисиевичем Кастаки, когда он уезжал из России, то оставил лучшую часть в Москве, в Третьяковке. А большую часть увез, вместе с архивом в Грецию. Теперь все это в Салониках показано.

Об учениках Малевича

Художники различаются по стилям, технике, продуктивности, востребованности и еще по многим параметрам. И все они делятся на две группы. Те, кто работал уединенно, и те, кто хотел учить, имел учеников и даже школы. Одним из таких был Казимир Малевич. Кто из его учеников заслуживает внимания?

У него было много учеников в самое разное время. Он вообще был человеком, который хотел учить, и любил учить, и умел учить. Поэтому и среди его учеников довольно много художников сложившихся и воплотившихся. Один из самых, может быть успешных, Николай Михайлович Суетин.

Все-таки времена для учеников Малевича в 1920–1930-е годы и позже были трудные, и, конечно, не располагали к развитию идей Малевича. Все это было под запретом уже с 1920-х годов. Но тем не менее Николай Михайлович Суетин был успешен. Его часто называют Суетиным, но это неправильно. Мне дочка его, которую я знал хорошо, она была архитектором, говорила: «Произносите Суетин».

Это был очень интересный человек, красивый. Он происходил из дворянского обнищавшего рода. И в общем-то, сначала никаких наклонностей, чтобы учиться искусству, и особенно чтобы быть авангардистом, у него не было совсем. Он в 1915 году был призван на фронт. И в общем, пройдя всю Первую мировую, потом Гражданскую, он оказался в Витебске. И вот это было для него судьбоносное.

На фотографии Суетина 1922 году, тогда он уже ученик Малевича, на рукаве видна нашивка – черный квадрат. В знак преклонения перед учителем, верности идеям учителя, все носили такие квадраты.

Уже тогда квадрат Малевича и для Малевича, и для других был символом?

Конечно. Тогда это был знак очень серьезный. Тем более, что «Квадрат» был написан в 1915 году и к моменту этой фотографии прошло семь лет, а это для тех времен было много.

И вот Суетин оказывается в Витебске. Витебск того времени потрясающий город, очень красивый. Суетин сразу же попал в мастерскую, в школу народную, которую основал Шагал. Но Шагал быстро оттуда уехал, как известно, из-за конфликта с Малевичем. Поскольку, когда Малевич туда пришел уже после основания школы, вскоре приехал из Петрограда. Вскоре все ученики Шагала стали учениками Малевича.

Николай Михайлович Суетин очень сразу вписался во всю эту среду. В нем был, видимо, залог вот этого авангардизма. Внешне он был, действительно, человек из дворянской семьи, на вид вполне скромный. На авангардиста не очень-то тянул. И, тем не менее под влиянием Малевича он стал супрематистом настоящим.

А он до этого что-то рисовал? У него была какая-то школа предварительно?