Искусство слушать

То, что я называю универсальными символами, во многих отношениях совпадает с архетипами Юнга, хотя несколько затруднительно говорить о теории Юнга, потому что его рассуждения, какими бы блестящими ни были, не вполне ясны. Трудно также понять, что именно он имел в виду под своими концепциями. Тем не менее концепция архетипа очень плодотворна. По крайней мере то, к чему она относится, может быть подчеркнуто с гуманистической точки зрения: поскольку базовые условия существования человека неизменны, а именно: человек раздираем противоречиями между осознанием себя и животными инстинктами, у него есть лишь немного решений, немного ответов на вопросы, которые перед ним ставит жизнь. Такими ответами может быть регрессия к материнскому чреву, поиск безопасности в подчинении отцу; это может быть ответ, который дают великие религии и гуманистическая философия: достижение новой гармонии с миром благодаря развитию всех своих человеческих сил, особенно разума и любви. Другими словами, число ответов, которые человек может дать на вопросы, задаваемые жизнью, ограниченно, ему приходится делать выбор между ними; число символов, которые их представляют, тоже ограниченно. Они универсальны, потому что человек – единственный в своем роде.

Человек может сделать немногие выборы. Концепция героя, например, символизирует человека, который осмеливается проявить свою индивидуальность; или, как говорит Ветхий Завет, Авраам – герой, потому что Аврааму Бог говорит: «Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего в землю, которую Я укажу тебе» (Бытие, 12:1). Символом героя всегда является человек, осмеливающийся рискнуть всем своим существованием в силу своей независимости, человек, который отказывается от определенности и рискует принять неопределенность. На самом деле это часть судьбы человека и одна из возможностей для него. Другая возможность – застрять в матери, доме, крови, никогда не осмелиться стать индивидуальностью и никогда не стать независимым.

Вопрос о том, когда и как сообщить значение сновидения пациенту, зависит от ситуации. Если пациент расскажет мне свой сон на втором часу сеанса, мне будет нечего ему сказать, потому что он еще не готов к тому, чтобы выслушать и понять интерпретацию. Однако существуют люди (даже если у них нет никакого психоза), очень чувствительные и любящие поэзию, которые поняли бы интерпретацию, потому что не так уж связаны со словами и конкретными вещами. Впрочем, я мог бы даже на втором часу сказать пациенту, которому снились большие дома и руины: «Вы, кажется, боитесь оказаться отрезанным от жизни и быть привязанным к чему-то мертвому, руинам, лишенным жизни», – потому что именно это с пациентом и происходит.

Я использую сновидение в зависимости от того, что, на мой взгляд, способен понять в данный момент мой пациент. Однако излишняя осторожность здесь тоже ни к чему. На семинарах мне приходится часто слышать от студентов: «Я боюсь, что пациент может неправильно истолковать сказанное мною». Моя первая реакция обычно такова: «Единственный, кто не может что-то воспринять, это вы, потому что вы боитесь подставить себя под удар, сказав пациенту то, что может вызвать его гнев или встревожить его, и вы не уверены в своей правоте – и дело не в том, что вы обязательно правы, – вы недостаточно уверены в собственной интерпретации». Чтобы действительно уловить значение сновидения, требуются изрядный опыт и чувствительность, а также то, что называют эмпатией.

9. Кристиана. История болезни с замечаниями по терапевтическому методу и пониманию сновидений

Первые три сеанса и первое сновидение

Докладчик. Эту женщину я начал наблюдать полтора года назад. Я постарался делать записи о первых трех или четырех сеансах. Потом я, как правило, записей не веду, а только фиксирую сновидения. Я изложу некоторые обстоятельства семейной жизни пациентки, расскажу, как проходили первые сеансы и какие у нее были сновидения.

Кристиане двадцать восемь лет, она очень привлекательна, хорошо одета, очень уравновешенная, очень утонченная, держится формально; у нее решительный подбородок и тусклые глаза. На первом приеме она сказала, что неделю назад, когда отмечалась пятая годовщина ее супружества, она почувствовала себя очень угнетенной. Замуж она вышла в двадцать три года. На той же неделе она получила известие от своего прежнего бойфренда, которого я буду называть Уве. Он позвонил ей, и они некоторое время проговорили. Оказалось, что они все еще любят друг друга. В этом контексте Кристиана упомянула, что ее родители никогда не одобряли Уве, у которого были художественные наклонности – главным образом к поэзии. Ее отец считал более предпочтительной кандидатуру ее мужа, выпускника знаменитого университета.