Искусство слушать

Критическое мышление – специфическая человеческая способность. Мыслить манипулятивно, то есть думать о том, как это получить, что нужно сделать, чтобы это получить, хорошо получается и у шимпанзе. Шимпанзе – животные – обладают превосходным манипулятивным мышлением. В экспериментах шимпанзе разгадывали головоломки, которых ни я, ни многие другие люди разгадать не могли – настолько они сложны. С чисто биологической точки зрения чем ближе я к реальности, тем в большей мере я способен прожить свою жизнь адекватно. Чем менее я близок к реальности, чем больше у меня иллюзий, тем менее я способен управлять своей жизнью адекватно.

Маркс однажды сказал фразу, которая также могла бы стать девизом психоанализа: «Требование отказаться от иллюзий по поводу своего состояния есть требование отказаться от состояния, которое нуждается в иллюзиях» (K. Marx, MEGA I, 1,1, pp. 607–608). Другими словами, не избавляясь от иллюзий, человек сохраняет нездоровые обстоятельства, которые могут продолжать существовать, потому что человек создал себе эти иллюзии.

Критическое мышление – не хобби, критическое мышление – дар. Критическое мышление – это не нечто, что вы применяете, как философ, а будучи философом, мыслите критически; оказавшись же в домашней обстановке, вы от критического мышления отказываетесь, снимаете его с себя. Критическое мышление – качество, способность, подход к миру и ко всему в мире; критическое мышление ни в коем случае не есть враждебное, негативистское, нигилистическое; напротив, критическое мышление служит жизни, служит устранению парализующих нас индивидуально и социально препятствий.

Требуется мужество, чтобы жить в мире, в котором критическое мышление не поощряется. Однако не следует и переоценивать мужество, которое для этого требуется. Я не говорю здесь о критических высказываниях или критических поступках. Критическое мышление возможно даже для человека под властью диктатора: если он не желает рисковать жизнью, он может не высказываться критически, но должен критически мыслить. Тем не менее он будет чувствовать себя много, много счастливее и свободнее, чем пленник системы мыслей, в которую он сам не верит. Можно написать многие тома о связи критического мышления и психического здоровья, неврозов, счастья. Если философы в целом больше говорили ad personam[29], то есть о том, что философия значит в жизни, то, несомненно, критическое мышление, философия окажутся полем огромной личной значимости. Рассматриваете ли вы учение Сократа, Канта или Спинозы, главное, чему они учат, – критическое мышление.

Знать себя и осознавать собственное бессознательное

Я хочу упомянуть еще три момента, которые служат очень важными добавлениями к классическим психоаналитическим методам лечения современных неврозов характера. Первый метод – знать себя и осознавать собственное бессознательное. Сами по себе эти слова не значат абсолютно ничего, когда употребляются в чисто интеллектуальном смысле. Сегодня это так легко: осознать себя; сознание, бессознательное – это теперь лозунги. Даже мелкий грязный бизнес употребляет дельфийское «познай себя». Так что эти слова сами по себе стали чисто теоретическими мозговыми концептами.

Если серьезно задуматься о том, что эти слова значат, все это оживает. На самом деле это то же самое, что бывает, когда вы видите картину. Если вы стоите перед картиной Рембрандта – я упоминаю его, потому что он один из моих любимых художников, – вы можете посмотреть на одну и ту же картину сто раз, и каждый раз она будет новой, она покажет вам жизнь, и вы сами оживите картину. Однако вы можете пройти мимо, заметив: «Ах, Рембрандт… Человек в шлеме» – и двинуться к следующей картине. Вы видели произведение Рембрандта, да, но вы его не видели.

То же верно и для личных взаимоотношений. Кто на самом деле видит другого человека? Почти никто. Мы довольны и счастливы видеть и показывать только свою поверхность. Поэтому-то наше общение бедно, оно прикрывается чем-то вроде приятельства и дружелюбия – улыбками, улыбками, улыбками.

Следующий вопрос таков: что значит знать себя? Знать себя – это не только осознавать свои поступки, но и осознать существование бессознательного, того, что мы не знаем. В определенном смысле огромное открытие Фрейда – продемонстрировать это эксплицитно, возможно более эксплицитно, чем когда-либо, и тем самым существенно расширить область познания себя. Сто лет назад «знать себя» означало, по сути, знать все, что нам известно о себе. Сегодня это означает знать себя настолько, насколько мы осознаем себя и насколько мы не осознаем себя; другими словами – вывести на поверхность огромный сектор собственной психической жизни, а именно, тот сектор, который действует отдельно от нашего обычного осознанного мышления, тот сектор, который выходит на сцену ночью, когда мы видим сны, или при психозе, когда мы галлюцинируем.