Исповедь бывшего журналиста. Тайны российской журналистики от перестройки до наших дней

Одной из первых моих командировок в Независимой была поездка в Узбекистан ещё в годы перестройки. По чистой случайности по пути в аэропорт я оказался с бывалым корреспондентом «Аргументов и Фактов».

– Завидую вам, коллега! Вы едете совсем в другой мир. Одна пища чего стоит. Расстройство желудка я вам гарантирую.

Бывалый журналист не обманул меня. Ташкент мне очень понравился. Особенно я полюбил базары. Любая покупка здесь, благодаря шуткам продавцов, незаметно превращалась в увлекательное театрализованное представление.

Вечер я завершал в одной из чайхан, неспешно потягивая ароматный чай из пиалы, наслаждаясь журчанием фонтана и пением томящихся в клетках птиц.

Если на Кавказе царит культ вина, то в Средней Азии – культ еды. Гостей здесь встречают непременной фразой: «А сейчас мы немножечко покушаем!»

Конечно же, главное местное блюдо – плов, рецепты которого очень сильно разнятся по регионам. Хороший плов непременно готовится на дровах и в старом, пропитанном жиром казане. Однако, как честно предупреждают повара (их здесь называют мастерами), заранее не узнаешь, каким получится блюдо. Ведь его приготовление – акт подлинного творчества.

Очень понравился мне и лагман – наваристое блюдо из мяса, овощей, домашней лапши и густого бульона. А в некоторых районах Узбекистана готовят и древнее блюдо кочевников – тандыр-кебаб: куски баранины, запеченные в глиняной печи.

Любят в Средней Азии и различные сладости, которые здесь поэтически называют родственниками торта, а также сухофрукты и орешки. Все это обязательно запивается чаем из пиал.

Кстати, налить полную пиалу гостю считается оскорблением. Это расценивается как намек: мол, пей и уходи. Пиалу полагается наливать с уважением, то есть до половины, а затем следить: не нужно ли подлить гостю новую порцию чая.

Чистая экзотика ненавязчиво дополнялась детективными сюжетами сразу же после появления в этой среднеазиатской стране. Поражали странные игры местных оппозиционеров. Они отказывались говорить, что-то существенное по телефону, подчеркивали, что в поездку по республике мы не сможем поехать на машине, так как «высветят сразу».

Приятной неожиданностью было поведение сотрудников пресс-службы узбекского президента, они неоднократно предлагали мне помощь в сборе материалов, объясняли, что, действуя в одиночку, я могу выйти на случайных людей и даже «негативные элементы».

Я оказался неблагодарным гостем, и не уведомив властей, выехал в Самарканд. Увы, в этом городе мне удалось переночевать всего одну ночь.

Ранним утром к дому, где я остановился, подъехали три черные «Волги», из них вышла большая группа мужчин в штатском. Один из них подошел ко мне, и представившись майором милиции, сказал, что со мной «хочет поговорить генерал-майор».

На мои возражения у моих визитеров оказались весомые аргументы: «Если вы не подчинитесь, то нам придется применить силу. Вам-то ладно, а вот о хозяине дома вы не думаете». Мне ничего не оставалась, как подчиниться.

По пути мне было предложено заехать на базар и купить фруктов. Это предложение меня сильно удивило. Но все объяснилось достаточно быстро. Привезли меня не к генералу, а в аэропорт. Мне объяснили, что «мое пребывание в Узбекистане в качестве журналиста крайне нежелательно» и вручили билет до Москвы.

Второй раз меня депортировали из Узбекистана уже в 2005 году. Я прилетел как раз в тот день, когда на популярном в Средней Азии сайте «Фергана-ру» была сделана перепечатка из русского Newsweek моей статьи о подавлении восстания в Андижане.

В Узбекистан меня попросту не пустили и два дня держали в транзитной зоне, уговаривая купить билет в любую страну. Я принципиально отказывался, и в итоге власти официально депортировали меня из страны.

Обижаться на узбеков мне не приходится: обе депортации оказались для меня хорошей рекламой. Так, в 2005 году я даже попал в топ-новости дня.

Более того, мне кажется, что и своих целей Ташкент не добился: у Узбекистана с Россией безвизовый режим, а значит мне «на смену» приедут другие журналисты.

А вот для Туркменистана такая политика более эффективна – у этой страны визовый режим со всеми странами мира, а разрешение на въезд дается только «проверенным товарищам».

Гражданская война в Таджикистане[12]

После этой моей поездки в Узбекистан в «Независимой Газете» «закрепили» за мной всю Среднюю Азию. Особенно часто я ездил в Таджикистан, где началась страшная кровопролитная гражданская война.

Зимой 1993-го года в Душанбе не топили, и в каждой квартире стояли печки-буржуйки. Газа в городе тоже не было, готовили во дворе на кострах. В качестве топлива пилили деревья на улицах: до войны Душанбе был очень зеленым.

Цена на квартиры в Душанбе в те дни приблизительно равнялась стоимости отправки контейнера с вещами в Россию. На душанбинских барахолках торговали по смехотворным для Москвы ценам. Лично меня поразила даже не торговля золотом за треть московской стоимости, а товары наименее удачливых коммерсантов. Продавали все: сломанные будильники, откровенно рванные ботинки.