Испытание на прочность

Глупая-глупая Джеллика, ты так боялась попасть в черный мешок… Что ж, порадуйся — он тебе не светит. То, что от тебя останется, найдут очень нескоро, а когда найдут, вряд ли для этого вообще понадобится мешок.

Мистер Парсон с предвкушением посмотрел на саквояж, стоящий на соседнем сиденье.

* * *

Кар полз медленно-медленно. Сегодня даже как-то особенно медленно. Да, эти машинки никогда не отличались стремительностью и ездили лишь чуть быстрее бегущего человека. Они ведь были созданы не для скорости, а для того, чтобы прислуга не мельтешила на тротуарах с полными пакетами покупок. Но Джеллике в ее нынешнем состоянии казалось, что маленькая белая машина едва тащится. И что все вокруг знают: в машине — преступница. Все видят ее правое запястье, на котором больше нет ИД-браслета, и понимают: она совершает побег.

На электрокаре. Смешно…

Но Джеллика была совершенно опустошена неожиданностью случившегося, своим отчаянием, которое копилось много месяцев, и главное — своим ужасом, поэтому не могла ни смеяться, ни как-то иначе проявлять эмоции.

Она откинулась на сиденье и закрыла глаза. Автопилот, настроенный тем уверенным молодым мужчиной, который назвался Джеком Джонсоном, вёл машинку в сторону промзоны, где совсем не было людей.

Хозяин наверняка уже знает, что Джеллика снова сбежала. Наверняка уже едет за ней. А ей было… все равно. Этот Джек Джонсон казался таким надёжным. Он, конечно, был моложе хозяина, но крепче него, выше. Джеллике хотелось верить, что он ее не обманул. У него было хорошее лицо. Такое открытое… И когда он срезал с ее запястья ИД-браслет, то сделал это очень осторожно, чтобы ее не поранить, а потом так же осторожно опустил рукав ее форменного платья и застегнул манжет.

Еще он говорил очень спокойно, с расстановкой, внимательно глядя собеседнице в глаза, словно опасаясь, что она плохо понимает человеческую речь. И дал ей газировки. Сладкой-сладкой. Джеллика никогда не пила газировку. Это было вкусно, намного вкуснее того дорогущего кислого вина, которым ее потчевал мистер Парсон.

Газировка немного успокоила. И Джек тоже успокоил, хотя ничего для этого вроде бы не делал. Но то, как он говорил, как держался, даже как прикасался к Джеллике, было для нее совершенно ново. Впервые кто-то, кроме Рози, отнесся к ней с сочувствием. И впервые это был мужчина.

Он объяснил, что запрограммированный кар доедет до нужного места в промзоне, после чего нужно зайти в здание, которое будет стоять впереди, и спрятаться в любой комнате, под окном которой проходит канал. Обязательно в такой — трижды повторил. Всё остальное он берет на себя, и бояться ей совершенно нечего.

Джеллика согласилась. Если честно, ей в тот момент было уже всё равно.

Сегодня днем, отправляясь за покупками, она испытывала такое звенящее отчаяние, такой животный страх, что когда кар остановился и к нему подошел незнакомый мужчина, ей показалось — сердце вот-вот лопнет. Просто этим утром Джеллика, наконец, поняла: у нее никогда не получится что-то сделать мистеру Парсону. Даже тот злосчастный нож, который она украла, ничего не решит. Медленно она подходила к пониманию, что украла его для себя.

Это ведь так просто: набрать ванну, лечь в горячую воду и… Когда мистер Парсон вернется с работы, когда в замке снова прошелестит ключ-карта, когда часы пропищат точное время, ей будет всё равно. Она не встретит хозяина в холле. Не накроет ему на стол. Но можно будет не бояться, что он за это накажет. Ничего можно будет не бояться.

Все равно из Этого дома можно сбежать только в черном пластиковом мешке, и лучше она сама быстро и почти безболезненно отправит себя в этот мешок, чем то же самое, только со свойственной ему изобретательностью, сделает мистер Парсон.

Джеллика свыкалась с этой мыслью, она продумала всё до мельчайших деталей. Главным в ее плане было — вести себя, как обычно, чтобы хозяин ничего не заподозрил. А когда он отправится с работы домой и будет за рулем, то есть не сможет за ней шпионить, она сделает то, на что решилась. И к приезду мистера Парсона его будет ждать готовый ужин и труп в ванне. Так просто.

Но потом кар остановился, и Джеллика поняла, что у нее ничего не получится. Что все планы рухнули из-за этой проклятой машинёнки, которая застыла без движения в зоне исчезновения сигнала…

Это было концом всего. Хозяин разозлится. А когда он злится, его невозможно предсказать — он может сорваться с работы и примчаться домой раньше времени или не выключать видеослежку даже за рулем, значит, Джеллика не успеет сделать то, на что решилась. И когда мистер Парсон приедет, он будет измываться над ней теми самыми клещами, пассатижами и кусачками, которые она отмывала от крови накануне.

Вот почему Джеллика впала в такую истерику. Решалась ее судьба. Решался вопрос ее смерти! Безболезненной и быстрой — или долгой и мучительной. А потом вдруг оказалось, что можно не выбирать.

Джек сказал, прежде чем снова включить передатчик и вернуть заблокированный на время сигнал Сети:

— Ничего не бойся. Главное — сделай, как я прошу.