Испытательный срок

– Вообще у бабушки ещё гребень где-то был, – сообщила она. – Только она, как всегда, куда-то дела и забыла. Прячет всё от меня, думает, мне до сих пор пять лет…

– Гребень, который вызывает неконтролируемый рост деревьев? – мрачно спросил Макс.

Оля довольно засмеялась.

– Ой, ну ты скажешь! Типа того, да. Это очень старое колдовство: бросаешь что-нибудь на землю, и оно будит природные силы. У нас тут обычно деревья и вода, а в пустыне, ба говорит, ветер используют, а в горах – сейс-ми-ческую активность…

– Никто вас в последнее время не грабил? – прервал её Некрасов.

Оля удивлённо примолкла, потом энергично помотала головой.

– Вроде нет. А чего нас грабить? У нас особо ничего нету…

Макс промолчал. Надо не забыть и об этом сообщить начальнику. Безопасники, конечно, попытаются кого-нибудь к чему-нибудь привлечь, вот только кого и к чему? Автомобиль принадлежит шефу, бросала полотенце Оля, колдовала над ним Антонина Михайловна, а у Макса вовсе водительских прав нет, разве он мог быть за рулём? И вообще, тогда можно будет спросить, что сами сотрудники Викентьева забыли ночью посреди пустынной трассы и зачем намеренно создавали аварийную ситуацию… Вот пусть пишут объяснительные владимирским коллегам, а заодно выкраивают из своего бюджета компенсацию на починку дороги. Так-то, господа хорошие! Нечего контролю палки в колёса ставить!

– Откуда они знали, что мы поедем? – задумчиво спросила Оля.

– Да не знали они ничего, – Макс взял левее, чтобы ненароком не уехать в какой-то мелкий городок. – Машину увидели и погнали… Хотя подожди, ты права. Машина-то Верховского, а мы им, по идее, вообще не нужны!

Не нужны. А шеф свою ласточку никому на Максовой памяти не доверял. Некрасов до сих пор верил, что машина Зарецкого забарахлила в самый ответственный момент, как оно и положено по закону подлости, и Александр Михайлович ради пользы дела оторвал от сердца любимого железного коня. Но, может, с «тойотой» всё в полном порядке? Просто хитрый, как дьявол, Верховский предвидел неприятности с безопасниками и заранее путал карты настырным коллегам. В итоге трюк не удался, как задумано, зато весьма действенно вмешался его величество случай… Ох, полезно иногда бывает подумать!

– Макс, поворот! – взвизгнула Оля, и Некрасов поспешно крутанул руль влево, в последний миг разминувшись с отбойником.

Подумать полезно, но всё-таки лучше не за рулём.

LI. Живые и неживые

Идти напрямик через луговину оказалось нелегко. Хоть и наметился ощутимый пологий уклон к реке, поблёскивавшей вдали серебристой лентой, земля здесь была рыхлая, сплошь изрытая мелкой полевой живностью, а высокие, почти в человеческий рост, травы норовили царапнуть острыми листьями незащищённую кожу. Ира спрятала ладони в длинные рукава сорочки; в непривычном и не слишком удобном наряде было жарковато, а длинные кисти пояса то и дело цеплялись за какие-нибудь репейники. Она не жаловалась, хотя уставшие ноги уже просили пощады. Солнце стояло ещё слишком высоко.

– Как мы переберёмся через реку? – спросила Ира, пытаясь отвлечься от стремительно ухудшающегося самочувствия.

– К западу отсюда должен быть мост, – откликнулся шедший первым Ярослав и, подумав, добавил: – Хотя мои сведения устарели лет на пятьдесят. Может, его уже нет.

– И как тогда?

– Тогда есть что-нибудь ещё. Людям же как-то надо перебираться на другой берег, – резонно заметил Зарецкий и приостановился на пару мгновений, осматривая местность. – Давай-ка срежем через рощу. Можешь ещё идти?

– Могу, – самоотверженно соврала Ира. – А там, за рекой, надо на юг?

– На юго-запад. Представляешь себе примерно, где Владимир, а где Тула? Вот нам по такому вектору.

Ира понятия не имела, как без компаса определить, где юг, а где запад. Расположение мха на стволах деревьев не вызывало у неё доверия, а с какой стороны должны быть муравейники, она не помнила. В ответ на все её осторожные попытки выведать дальнейший маршрут на случай, если вдруг она вновь останется одна, Зарецкий отвечал уклончиво или вовсе менял тему разговора. Может, строил какие-то хитрые планы, а может, сам не знал.

Над лугом разнёсся переливчатый посвист, похожий на птичий крик. Длинный, за ним два коротких и снова длинный. Ярослав замер и обернулся на звук; выражение его лица Ире категорически не понравилось.

– Когда скажу, – быстро и тихо заговорил Зарецкий, сбрасывая с плеча сумку, – убегай по прямой в лес и забирайся поглубже. Поймёшь, что оторвалась – позовёшь меня, понятно?

– От кого оторвалась?

– От этих вот, – Ярослав указал на стремительно увеличивающиеся тёмные точки среди жёлто-зелёного разнотравья. Ира нервно переступила с ноги на ногу. – Погоди, ещё рано. Надо, чтобы они спешились…

Свист повторился. Ира, прикрыв глаза ладонью от палящего солнца, без труда различила троих всадников, мчащихся к ним во весь опор. Сердце запоздало ёкнуло: их нашли! Давно было понятно, что так будет, и всё равно внутри всё похолодело от страха. Зарецкий поймал её ладонь, крепко сжал в своей; чужая сила горячей волной прокатилась по жилам, смывая мышечную боль.