Источник

But the door remained open and Wynand stood there silently, leaning against the jamb.	Но дверь оставалась открытой, и на пороге, прислонившись к косяку, молча стоял Винанд.
"Sit down at your desk, Mr. Toohey.	- Садитесь за стол, мистер Тухи.
Go to work.	Приступайте к работе.
We must comply with the law."	Закон надо соблюдать.
Toohey gave a gay little shrug of acquiescence, crossed the room and sat down.	Тухи слегка пожал плечами в знак согласия и, подойдя к столу, уселся.
He put his hands on the desk surface, palms spread solidly, then dropped them to his lap. He reached for a pencil, examined its point and dropped it	Он положил ладони на крышку стола, широко растопырив пальцы, потом переместил их на колени, а ещё через минуту схватил карандаш, посмотрел, хорошо ли он отточен, и положил обратно.
Wynand lifted one wrist slowly to the level of his chest and held it still, the apex of a triangle made by his forearm and the long, drooping fingers of his hand; he was looking down at his wrist watch.	Винанд неторопливо поднял левую руку на уровень груди и согнул её в локте - вытянув кисть руки из манжета, он смотрел на часы.
He said: "It is ten minutes to nine.	- Сейчас без десяти минут девять.
You are back on your job, Mr. Toohey."	Вы восстановлены на работе, мистер Тухи.
"And I'm happy as a kid to be back.	- Я рад этому, как младенец.
Honestly, Mr. Wynand, I suppose I shouldn't confess it, but I missed this place like all hell."	Честно, мистер Винанд. Может, не стоит сознаваться, но я чертовски скучал по этому месту.
Wynand made no movement to go.	Винанд не собирался уходить.
He stood, slouched as usual, his shoulder blades propped against the doorjamb, arms crossed on his chest, hands holding his elbows.	Он стоял с невозмутимым видом, подпирая лопатками дверной косяк, скрестив руки на груди и обхватив локти.
A lamp with a square shade of green glass burned on the desk, but there was still daylight outside, streaks of tired brown on a lemon sky; the room held a dismal sense of evening in the illumination that seemed both premature and too feeble.	На столе горела лампа под зелёным стеклянным колпаком, но за окном ещё не угас летний день, и по лимонно-жёлтому небу протянулись бурые полосы усталой зари. От этого вечернего освещения, преждевременного и слабого, возникало щемящее чувство.
The light made a puddle on the desk, but it could not shut out the brown, half-dissolved shapes of the street, and it could not reach the door to disarm Wynand's presence.	Лампа очертила световой круг на столе, но за окном ещё можно было различить темнеющие полуразмытые очертания улицы. Но света было недостаточно, чтобы обезопаситься от Винанда.
The lamp shade rattled faintly and Toohey felt the nimble under his shoe soles: the presses were rolling.	Колпак лампы слегка дрожал, Тухи почувствовал лёгкую вибрацию под ногами: работали станки.
He realized that he had heard them for some time.	Он осознал, что уже ощущает это некоторое время.
It was a comforting sound, dependable and alive.	Звук успокаивал, он нёс живое чувство надёжности.
The pulse beat of a newspaper - the newspaper that transmits to men the pulse beat of the world.	Биение пульса газеты, сообщающей людям биение пульса мира.