Исторические записки. Т. IX. Жизнеописания

Как же верны эти слова! Законы и указы являются лишь инструментом управления и не могут быть источником совершенного правления. В недавние времена сеть [законов] плотно охватила Поднебесную[920]. Однако зло и ложь процветали, верхи и низы были расколоты, и дошло до того, что положение стало непоправимым. Управляли тогда так: дули на кипящую воду, вместо того чтобы потушить огонь, не проявляли ни энергии, ни решительности. Зло смогло победить, ему потакали и были довольны! Слова о добродетели потонули в дурных делах. Недаром [Учитель] говорил: «Что касается судебных тяжб, то я, как и другие люди, старался их избегать»[921]. «Ведь когда рядовой чиновник слышит о Великом Пути, он только смеётся»[922]. И это не пустые слова. Поднимаясь, дом Хань отказался от жестоких законов в пользу справедливых, убрал показное и стал поддерживать истинное. Допускались послабления в применении законов, система правления укреплялась, до преступлений дело не доходило, простой народ обрёл покой. Так стало видно, в чём корень зла[923]

. [179]

Во времена Гао-хоу только жестокие чиновники получали титулы и земельные пожалования, третировали членов императорской фамилии, преследовали заслуженных государственных мужей. Когда род Люй потерпел поражение, стали разыскивать и уничтожать семьи всех тех, кто получил титулы и земельные пожалования [при Гао-хоу]. Во времена Сяо Цзина жестокие методы управления без колебаний применял Чао Цо[924], что отражало свойства его характера. Вспыхнул бунт семи княжеств, и весь гнев обрушился на Цо. Он был казнён. После этого восстания появились такие деятели, как Чжи Ду и Нин Чэн.

Чжи Ду был уроженцем Яна[925]. В качестве лана

служил Сяо Вэнь-ди. При Сяо Цзине Ду занял пост чжунланцзяна. [Временами он] осмеливался открыто поучать императора и критиковать сановников двора. Он нередко сопровождал [государя в прогулках] по парку Шанлинь. [Однажды фаворитка] Цзя-цзи направилась в уборную, и туда неожиданно ворвался дикий кабан. Государь посмотрел на [Чжи] Ду, но тот бездействовал. Государь решил сам схватить оружие, чтобы помочь Цзя-цзи. Ду пал ниц перед государем и сказал: «Потеряем одну фаворитку, заменим другой, разве мало в Поднебесной таких, как Цзя-цзи? Если вы, Ваше Величество, сами будете с этим управляться, то что же будет с храмами ваших предков и с государыней-императрицей?!» Государь отступился, а кабан убежал. Когда государыня узнала [про случившееся], она пожаловала Ду сто цзиней золота. С этого момента Чжи Ду стали больше ценить [при дворе].

Род Цзянь в Цзинани насчитывал триста с лишним семей, был влиятельным и [отличался] хитростью. [Даже чиновники, получающие по] две тысячи даней [зерна], не смели им приказывать. Вот почему Цзин-ди назначил [Чжи] Ду тайшоу

Цзинани. Прибыв в область, [Ду] жестоко расправился с главами рода Цзянь, остальные в страхе [покорились]. Через год с лишним в области никто не осмеливался подобрать оброненное, начальники соседних областей трепетали перед Ду как перед важным сановником.

Ду был человеком смелым, обладал сильным характером, был неподкупен, не использовал служебное положение в личных целях, присланные подарки не принимал, просьб не рассматривал. Часто он говорил о себе: «Когда я служу, то поворачиваюсь спиной к родне. И до самой смерти я намерен исполнять свой долг чиновника, не считаясь с женой и детьми». [180]

[Вскоре] Чжи Ду перевели на пост чжунвэя. [В это время] чэнсян Тяо-хоу достиг высокого положения[926]

[и держался] надменно, но Ду [позволял себе] приветствовать его лишь наклоном головы. В то время люди вели себя бесхитростно, опасались навлечь на себя наказания и подчинялись властям. Но [Чжи] Ду предпочитал жёсткие или предупредительные меры; действовал [он только] по законам, не делая исключений [даже] для знати. Лехоу и члены императорской фамилии смотрели на него косо и прозвали его хищным ястребом.

Когда Линьцзян-ван[927] был призван в столицу, чтобы ответить на обвинения, [предъявленные ему] чжунвэем, он попросил дать ему ножичек и кисть, чтобы написать повинную государю. Но [Чжи] Ду запретил своим чиновникам [давать ему письменные принадлежности]. [Однако] Вэйци-хоу тайно послал человека снабдить Линьцзян-вана [необходимым]. Тогда Линьцзян-ван сумел написать повинную государю и вслед за тем покончил с собой.

Доу-тайхоу, узнав [об этом], пришла в негодование и попыталась, используя строгость законов, преследовать Ду. Но Ду уволился со службы и вернулся домой. И тогда Сяо Цзин-ди направил к нему уполномоченного представителя предложить пост тайшоу Яньмэня[928], а также предоставил сопровождающих чиновников для удобного следования к [месту] службы.